Чекисты на скамье подсудимых - [22]
Таким образом, резко усиливалось влияние партийных органов на кадровый состав органов госбезопасности как через значительное увеличение количества штатных сотрудников, утверждаемых в ЦК ВКП(б), так и через контроль за зачислением на службу новых работников.
В директиве от 14 ноября 1938 г. Сталин дал указание, чтобы первые секретари обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий систематически представляли в отдел руководящих партийных органов (ОРПО) ЦК ВКП(б) докладные записки о ходе работы по учету, проверке и утверждению работников НКВД. Он нацеливал их на выявление недостатков в работе органов НКВД, засоренности их чуждыми и враждебными элементами[115]. Фактически это была установка на массовую чистку среди сотрудников органов госбезопасности, которые допускали массовые нарушения Угоповного и Уголовно-процессуального кодексов.
Данное направление деятельности в отношении сотрудников оперативно-чекистских подразделений было закреплено в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Среди исследователей утвердилось мнение, что Сталин в свойственной ему манере переложил свои ошибки на исполнителей преступных приказов[116].
Это постановление стало главным документом для следователей ГУГБ в ходе допросов арестованных сотрудников. В нем содержались основные положения обвинительных заключений. Главную вину за недостатки и извращения в следственной работе Сталин возложил на «врагов народа и шпионов иностранных разведок, пробравшихся в органы НКВД как в центре, так и на местах», проводивших массовые и необоснованные аресты. Одновременно они якобы спасали «от разгрома своих сообщников, в особенности засевших в органах НКВД». В приговорах на руководящий состав появится статья 58-1а УК РСФСР, то есть обвинение в шпионской работе на иностранные государства, и статья 197 (злоупотребление властью при отягчающих обстоятельствах).
В ноябре — декабре Сталин окунулся в лавину шифротелеграмм, записок и анонимных сообщений о многочисленных нарушениях, допущенных органами НКВД. До принятия решений, осуждавших подобные действия сотрудников органов госбезопасности, такого рода информация Сталину не поступала.
Секретари обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий сообщали Сталину о «неожиданно» вскрывшихся фактах.
Первый секретарь Компартии Белоруссии П.К. Пономаренко неоднократно в декабре 1938 г. сообщал о ходе проверки сотрудников НКВД и выявленных нарушениях в деятельности органов госбезопасности. Он отмечал, что в тюрьмах сидят 2800 арестованных, на которых не собрано никаких доказательств их вины.
Сотрудники НКВД держат их до сих пор под арестом, так как постоянно избивали арестованных, а теперь боятся отпускать. Они выйдут на свободу, расскажут об издевательствах, и возникнет в обществе «трещина в авторитете органов». Пономаренко приводил факты о высокой смертности в тюрьмах Белоруссии. За период с 1 января по 1 октября 1938 г. в Гомельской тюрьме умерло 150 человек, в Витебской — 132, Слуцкой — 46, Бобруйской — 42 человека.
Сталин анализировал сообщения о нарушениях законности и продумывал выход из сложившейся ситуации. Фактически весь оперативный состав чекистских подразделений НКВД принимал участие в массовых репрессиях. Секретари обкомов настаивали на необходимости арестов значительной части сотрудников НКВД. Такой подход означал разрушение органов госбезопасности. Однако формулировка о врагах, якобы пробравшихся в НКВД и творивших беззакония, явилась достаточно удобной и приемлемой.
Прочитав сообщение Пономаренко, Сталин дал указание: «Молотову, Берия лично. Нужно очистить от грязи белорусские органы НКВД, такой грязи немало во всех других республиках и областях». Фактически это была установка на аресты руководящего состава управлений НКВД и наиболее «активных» исполнителей из сотрудников среднего звена[117].
Сталин читал сообщения секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, из которых вырисовывались типичные картины различных преступных действий сотрудников НКВД в ходе проведения репрессивных операций. Сталин давал указания об арестах, направлении комиссий в наиболее «отличившиеся» регионы. Например, в Житомирской области были выявлены факты, когда начальник управления Вяткин приводил приговоры в исполнение по решениям особой тройки на основании никем не подписанных протоколов заседаний, проводил расстрелы, оформляя их задним числом, поскольку решением Политбюро ЦК ВКП(б) работа особых троек приостанавливалась с 16 ноября 1938 г. На момент приостановления работы тройки неподписанными оказались решения на 2178 человек. Однако приговоры не были приведены в исполнение только над 20 осужденными[118]. Такие же факты отмечались во многих регионах.
Берия на этой основе получал разрешения «чистить» чекистов, и только за период с сентября по декабрь 1938 г. было арестовано 332 руководящих работника НКВД (140 человек в центральном аппарате и 192 на периферии), среди которых оказалось 18 наркомов внутренних дел союзных и автономных республик. Аресты продолжались и в течение 1939 г.
