Чекисты на скамье подсудимых - [16]
Перед поездкой на Украину Ежов И февраля 1938 г. провел предварительное совещание. В ходе совещания он дал поручение подготовить справку о сотрудниках НКВД УССР. При этом он указывал, что необходимо убрать евреев, особенно с руководящих должностей, и заменить их украинцами и русскими. 17 февраля нарком рассматривал полученные статистические данные. Один из сотрудников отдела кадров НКВД СССР, присутствовавший на совещании, рассказывал о реакции Ежова при изучении списков. Просматривая материалы, он приговаривал: «Ох, кадры, кадры. У них здесь не Украина, а целый Биробиджан». Тут же он выносил резолюции по большому количеству сотрудников, предлагая кого арестовать, кого уволить, кого отправить в Главное управление лагерей на неоперативную работу[84].
Аналогичные установки Ежов давал и новому наркому внутренних дел Белоруссии А.А. Наседкину, сменившему Б.Д. Бермана. В мае 1938 г. при назначении на новую должность он поручил ему очистить аппарат НКВД от евреев, подчеркнув, что, по его сведениям, в аппарате наркомата только 30 процентов составляют русские и белорусы[85]. Стремительный карьерный рост Наседкина, который за период чуть более полугода продвинулся от начальника отдела областного управления до наркома союзной республики, был связан с его инициативами в репрессивной политике. В Смоленске в ноябре 1937 г. он раскрыл «латышский наЦионалистический центр», который с подачи Ежова заинтересовал Сталина, а в НКВД в тот же день направили шифротелеграмму о проведении операции по латышам.
Во время заседаний Верховного Совета СССР первого созыва в Кремле в январе 1938 г. Наседкин встретил Фриновского и рассказал ему об арестах, в том числе и эсеров. В ответ замнаркома дал ему указание арестовать как можно больше: «Бери всех, кто состоит на учете и примыкал в прошлом к эсерам. Пусть работают и в 2–3 дня посадят человек 500». Наседкин знал, что арестован командующий Белорусским военным округом И.П. Белов, которого обвиняют в связях с эсерами. Возможно, Фриновский рассказал ему о записке Сталина Ежову от 17 января об усилении поисков эсеров в армии и гражданских учреждениях в различных регионах СССР. Поэтому на вопрос Фриновского о том, сколько у него арестовано эсеров, он назвал вымышленную цифру 700 человек. Фриновский обрадовался и добавил, что есть повод доложить в ЦК, что ведется серьезная борьба с эсерами. Вряд ли можно верить в раскаяние Наседкина, который показывал, что он вынужден был арестовывать невинных людей[86].
Маховик репрессий продолжал раскручиваться в начале 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило 31 января дополнительно 6 тыс. человек для репрессирования в соответствии с приказом № 00447. Формально операция была рассчитана на 4 месяца, но фактически «лимиты» выделялись до сентября 1938 г.
В февральском выступлении Ежова на совещании сотрудников НКВД Украины впервые прозвучала определенная критика в адрес оперсостава по итогам проведения «кулацкой» операции, которая нашла свое отражение в проекте директивы для оперативных подразделений НКВД СССР. Он отмечал, что в управлениях процветала погоня за количественными показателями в ходе массовых операций, и, по его мнению, удар не был нанесен по руководящим националистическим, белогвардейским и шпионским кадрам. Это было указание для активизации проведения оперативных приказов по массовым операциям в связи с назначением нового наркома НКВД Украины. Ежов отметил, что oneрация слабо проводилась в пограничных районах, областных центрах и городах, в промышленности, на транспорте. Крупнейшим недочетом, по его мнению, являлся крайне низкий процент сознавшихся, что приводило к репрессированию несознавшихся. Это было характерно для всех регионов СССР. Так, в Мордовской АССР 96 % прошедших через тройку советских граждан, не дали показаний о своей «вредительской» деятельности[87]. При анализе дальнейших направлений деятельности управлений НКВД Украины Ежов подверг критике подготовку к репрессированию исключенных из ВКП(б), которых по учетам проходило более 10 тысяч человек[88]. Не являлся основанием для репрессий, по мнению наркома, и факт пребывания в австро-германском плену во время Первой мировой войны. Самым существенным стало упоминание о категориях «к. р. кулацкий элемент» и «сельская контрреволюция», когда Ежов косвенно признал, что под репрессии попадали колхозники, середняки и бедняки. В этой связи в показаниях арестованных в дальнейшем наркома НКВД Украины Успенского, начальника секретариата, а затем 1-го спецотдела НКВД СССР Шапиро содержатся признания о том, что они давали указания исправлять статистические данные о категориях репрессируемых с целью уменьшения количества рабочих и колхозников. Эта фальсификация отчетности создает определенные трудности для объективного анализа социально-классового состава репрессированных.
