Чекист - [13]

Однако минут через десять до меня, наконец, начало доходить, что дело то не шуточное. Что шеф шутить вовсе не собирается, а говорит вполне серьезные вещи и эти самые вещи имеют, по всей видимости, ко мне самое прямое отношение. Иначе, зачем бы он все это рассказывал при том, совершенно невероятном уровне секретности, который здесь был приоткрыт. Я, конечно, читал в детстве фантастику и прочую аналогичную литературу. А позже и появившееся у нас в девяностых годах западное «фэнтази» и даже некоторое время увлекался ими. Но проза жизни, укрепившаяся во мне за годы учебы в Лобаче, как на студенческом жаргоне именовался Нижегородский университет имени Лобачевского, и несколько лет службы под началом Данилова, мягко говоря, не способствовали склонности к упомянутой литературе. Поэтому я совершенно не был готов к такому повороту событий.

— Ну, чего молчишь? — шеф нетерпеливо прервал мои, довольно сумбурные мысли. — Тебе не интересно?

Я понимал, что должен что-то сказать, но в голове почему-то вертелась фраза, не имеющая к данной ситуации никакого отношения: «Вот и полетели два крокодила. Один серый, а другой в Африку…». Поэтому мне пришлось выдавить из себя первое, что пришло в голову:

— Вы, полагаете, они опасны?

Я видел лишь силуэт шефа. Данилов, продолжая стоять у окна, пощелкал дорогой зажигалкой, вырвавшей на миг из темноты его римский профиль. До меня долетел легкий запах ароматизированного черносливом табака. Выпустив тонкую струйку дыма, он пожал плечами:

— Трудно сказать. Мне не хочется тебе врать Сергей. Сейчас на этот вопрос никто не может ответить. Знают про то лишь сами невидимки, да и то с известной долей вероятности.

— Почему? Ведь как я понял с ваших слов, до настоящего времени не зарегистрировано ни одного случая какой-либо агрессии или противоправного поведения с их стороны? — глупо спросил я.

Генерал оторвался от созерцания вечернего города, повернулся ко мне и уселся на подоконник.

— Во — первых, потому что именно не зарегистрировано. Ты сам это произнес. И еще потому, молодой человек, что, может быть, они сами не знают, чего хотят, к чему стремятся. Такой момент рано или поздно наступает у всех народов, групп населения. У тех или иных человеческих общностей. Этносов, в конце концов. Гумилев, кажется, рассматривал понятие пассионарности. Не читал? Плохо. Если не знаешь, то ознакомься при случае. Есть такой термин. Это….. У него, я имею в виду термин, есть много определений. Например, что пассионарность это мерило возраста этноса, определяющее его историческое лицо, характер отношений к соплеменникам и соседям. К окружающему миру. Или, что это эффект энергии живого вещества биосферы, проявляющийся в психологии людей. Сам Гумилев считал ее просто фактором икс. Причем имеющим несколько уровней. Кроме того, он полагал, что в определенный момент эта самая пассионарность у этноса может самопроизвольно, по неизвестной причине возрасти и повести его куда-то. Куда? Зачем? К каким целям? Мы этого не знаем. Зато знает исторические примеры внезапно возросшей пассионарности. Гунны и великое переселение народов, монголо-татарское нашествие. Наполеоновские войны. Если мало, могу еще привести примеры. Мне самому ближе такое определение: пассионарность — это признак, возникший вследствие мутации, определяющей некоторое количество людей обладающих повышенной тягой к действию. Чувствуешь, лейтенант? Мутации! Прямо в точку! В древнем мире самый сильный человек племени становился, как правило, вождем, самый умный и хитрый — шаманом. Уж мне поверь. Я то, знаю. Сила, ловкость, сообразительность, да та же тяга к действию — это и были способности, благодаря которым человек мог выдвинуться среди себе подобных. Да и сейчас…. Практически ничего не изменилось. Занять лучшее место. Получить больший и вкусный кусок мяса после охоты и так далее. Встать на более высокооплачиваемую должность… Так почему ты думаешь, что рядовой обыватель, имея возможность уходить в невидимость в любое время и по своему желанию не воспользуется ею. Пусть даже не в интересах своего клана невидимок, если такой вообще существует. Пусть даже просто так, для самого себя. Ради забавы. Ведь это так заманчиво, Сергей. Пройти без билета на концерт, испугать при случае хулиганов, а, может быть, и проникнуть в хранилище банка или… женское отделение бани, если он мужчина, конечно. Заметь, лейтенант, я сейчас привожу тебе самые безобидные примеры.

Я позволил себе усомниться:

— По-вашему, банк — безобидный пример?

— На фоне того, что я могу себе вообразить — да! — отрезал шеф.

— Вам виднее Василий Петрович.

— Да к счастью, а точнее, к сожалению, мне виднее.

— Почему это, к сожалению? — удивился я.

— А потому Сергей, что чует мое сердце, намучимся мы с этими невидимками. Я, да и наш с тобой московский шеф предпочли бы заниматься иностранной разведкой. Привычно оно, да и где — то безопасней. А какой фортель могут выкинуть эти…, -шеф почему-то ткнул рукой в сторону окна, — мы не знаем. Вот и суди сам.

Данилов отлепился от подоконника и подойдя к рабочему столу включил подсветку.