Чекист - [99]

Разговор затих разом. На них будто повеяло холодом от степи, от далеких звезд. Три человека в санях, еще недавно и не подозревавшие о существовании друг друга, движимые общим порывом, сдвинулись теснее.

* * *

Хозяин, угрюмый человек с тяжелым взглядом, молча впустил в хату, плотно притворил дверь. Губенко неподвижно сидел у стола, подперев голову рукой, тоскливо глядел на огонь керосиновой лампы. Он коротко кивнул Медведеву и тотчас снова уставился на огонь.

Хозяин также молча проводил Медведева в другую комнату. Оттуда, из-за ситцевой занавески, была видна часть первой горницы и застывший у стола Губенко. Его тонкие губы слегка шевелились, вероятно, он молился. Прошло около часа. Но вот наконец снаружи послышались быстрые шаги. Дверь стукнула. Губенко тяжело встал, отошел в сторону. В комнате зашумели, и прямо напротив Медведева, на угол стола, сел статный молодой человек. Он глянул на занавеску, отвернулся и быстро, не таясь, заговорил:

— Слышали? Наших скоро начнут раскулачивать, в Сибирь высылать. Ждать больше нельзя. Павло, тебе задача: подготовь список всего начальства в Каховке. Адреса домашние... Соображаешь? Чтоб взять всех сразу. За два дня успеешь?

— Сделаю, — вяло проговорил агроном.

— Ты готов? — повернулся Адаменко к хозяину. — Дочка не злякается?

— Все одно в Сибирь идти, — мрачно пошутил хозяин. — Вон агроном уже подавал про меня сводку.

— Не то настроение у вас! — покачал головой Адаменко. — Накажи, чтоб запасла у фельдшера побольше бинтов и ваты.

— А оттуда, — хозяин неопределенно кивнул на окно, — з закордону будет помощь?

— Без них не начнем. Оттуда приедет человек — подаст знак. Услышите, что Жорж приехал, готовьтесь. Агитацию не разводите. Подготовку надо вести тонко. Поддерживать тех, кого Москва обвиняет в правом уклоне. Соображаете? Теперь вот что. Меня ищет один человек — Брагин его фамилия. Бывший офицер. Он знает, что я от ГПУ скрываюсь. Придет сюда. — Адаменко выразительно посмотрел на хозяина. — Ликвидировать!

— О, господи! — заныл Губенко. — У тебя с ним какие-то старые счеты. Зачем же теперь, когда у нас общее дело... Кровь человеков на избраннике...

— А, прикрой ты свою звонарню! — с досадой оборвал его Адаменко. — Никакого общего дела. Мы с вами боремся за самостийну неньку Украину, а золотопогонники хотят нашими руками единую, неделимую возродить... Ликвидировать! Чуешь? Он свое выполнил. Теперь зброю и войско з закордону мы тут вместо него принимать будем. Ну, все. Ясно? Я поехал. Проверь, как там на улице...

Хозяин неторопливо прошел в сени. Агроном тихо спросил:

— Слушай, Адаменко, ты и вправду веришь, что выйдет дело?

Адаменко опустил плечи, задумчиво проговорил:

— Черт его знает... А в общем, надоело мне все это!

— Так брось... — осторожно сказал агроном.

— Нельзя. Этот, — кивнул Адаменко в сторону ушедшего хозяина, — первый меня пристрелит. Они не смирятся. Все равно драться будут за свое добро. А я слишком тесно с ними связался. И вожак им нужен, атаман... Я подошел.

— А сейчас ты правду говорил?

— Насчет Жоржа и прочего? Правду. Не мои слова — чужие. За что купил, за то продаю.

Вернулся хозяин, кивнул, и Адаменко вышел. Подождав, когда затихнут шаги на улице, хозяин рванул занавеску и грубо сказал:

— А ну, выходи!

Медведев прошел к окну.

Хозяин, не спуская с него тяжелого взгляда, спросил:

— Чи ты не Брагин часом?

Это было даже смешно — искать Брагина и самому оказаться им.

— Нет, я не Брагин, — улыбнулся Медведев.

Хозяин оглянулся на Губенко.

— Кого ты привел? Ты ж казав, то наш человек. А то кацап! Москаль! — Желваки заходили у него на скулах. — Вин же все чув! — В его руке очутился топор. Он грузно шагнул к Медведеву.

— Губенко! — тихо сказал Медведев, берясь за пистолет. — Прикрой дверь.

Но Губенко, метнувшись к двери, скороговоркой зашептал:

— Не убий! Господь бог сказал: «Не убий!» — Взявший меч, от меча погибнет! Не убий...

Неизвестно, чем бы все кончилось, если б в хату не ворвался Сердюк.

— Чи ты з глузду зъихав, чи що? — напустился он на хозяина. — Прибыл до тебя человек из выщего центру проверить Адаменку. У него полномочия от самого Петлюры, царствие ему небесное, а ты с топором! — И честный бухгалтер, за всю жизнь не сказавший ни слова неправды, стал вдохновенно рассказывать о том, с какими нечеловеческими трудностями пробирался этот посол Европы в Чаплинку.

— Правду каже? — все еще не выпуская топора из рук, обратился хозяин к агроному.

— Т-так... — закивал тот, дрожа.

— Що це значить «так»? — насел на него Сердюк. — Человек должен успокоиться. Побожись ему! Ну! Живо!

— Ей-богу, — прошептал Губенко и перекрестился.

— Ну вот! — с удовлетворением сказал Сердюк. — Теперь все ясно?

— Раз так, выбачайте, — смущенно проговорил хозяин. — Я людина темна...

На улице, пока ладили сани, Губенко все каялся перед Медведевым в своей трусости:

— Слаб человек! Держит его плоть, яко дьявол.

— Неужели так бы и продолжал стоять и молиться, если б он меня топором хватил?

— Не знаю, не знаю.

— Может, даже рад был бы? — с интересом спросил Медведев.

Губенко вздрогнул.

— Ох, глаза у тебя... занозливые!

— И паскудная же у тебя душа, Губенко, — проговорил Медведев.