Чеканное слово - [5]

Знает он тонкий и грубый помол.

Если б кружил я по жизни, скользя,

Я в жернова бы к нему пошел!

Брата хочу я воспеть, чабана,

Он воротился с альпийских лугов.

И говорить с ним, родным, допьяна

Я о делах самых трезвых готов.

Ну, а еще песню спеть я хочу

Другу сердечному – зурначу:

«Вам спасибо, дорогой

Мой зурнач.

Шевельнул одной ногой —

Обе вскачь.

Только щеки ты напряг —

Гул и звон.

И слетел с ноги башмак.

Где же он?

Разберемся, башмаки,

Кто и в чем?

Пляшут даже старики

Босиком!

Ну, спасибо, дорогой

Мой зурнач,

Топнул я одной ногой —

Сотня вскачь».

Осень – художница

Срок осени очень краток.

Художницей у полотна

Палитру осенних красок

Дарит полям она.

Красный, лиловый, желтый,

Полутона тихи…

А вот и камень тяжелый

Укрыли пышные мхи.

Высится стог. И мглою

Подернута синева,

И закрутились юлою

Мельничные жернова.

Дождь на картине нужен,

Лист на дубовом стволе

И голубые лужи

На серой, сырой земле.

Осень трудилась споро

И до прихода весны

Буркой укрыла горы —

Пусть видят зимние сны.

Под журавлиным небом

Вьется оленья нить…

Как хорошо зиме бы

Картину ее завершить!

Не могу

Вы все без меня проживете,

А я не могу без вас.

Как воздух орлу в полете,

Мне нужен родной Кавказ.

Нужны для опоры мне горы,

А для чистоты – снега

И женщина та, которая

Воистину дорога.

Я в шуме и гвалте майдана

Улавливал шаг времен —

Тяжелый и неустанный —

Мне нужен, мне нужен он!

И мне не прожить без неба,

Без ясного родника.

Пить вечно его бы мне бы —

И я бы прожил века.

Вы все без меня проживете,

А я не могу без вас

Как солнце орлу в полете,

Мне нужен родной Кавказ.

«Кровлю вновь заменит небо…»

Кровлю вновь заменит небо,

А перину – вешний луг,

Только мне бы,

Только мне бы

Горы виделись вокруг.

Не нужна вода из крана,

Были б только родники

И, как горы Дагестана,

Были б мысли высоки.

Рдеет пусть огонь в камине,

А беседы – вьется нить,

Так в горах

Живу я ныне,

Так и впредь хотел бы жить.

Аул Кули

Напоминают мне аул Кули

Плывущие по небу журавли.

Пред ним Барт – Hex – молочная река,

Которая струится по долине.

Она, как полоса небесной сини,

Привычно отражает облака.

В какую б даль мои пути ни шли,

Забыть едва ль смогу тебя, Кули!

От белых крыш твоих с далеких лет

Исходит впрямь благословенный свет.

Привет, кулинцы!

Пусть из года в год

Тучнеют ваши знатные отары,

И здравствуют воскресные базары,

И свадеб не кончается черед.

В трудах пусть будет ваша жизнь долга,

Как на вершинах вечные снега.

Я за кулинских женщин не один

Рог осушил в кругу лихих мужчин.

Кулинских не забуду шоферов.

Возглавленные Длинным Рамазаном,

Наперекор обвалам и туманам,

Они машины водят – будь здоров!

Привет, кулинцы!

Я на камне высечь

Могу слова, что вас уже пять тысяч.

И к тем словам строку прибавлю я:

«Здесь не теряют времени мужья!»

«Моя бы давно закатилась звезда…»

Моя бы давно закатилась звезда,

Когда б не имел я родного гнезда,

Словно кукушка в горах.

Когда бы для меда у горных высот

Я не лепил бы старательно сот,

Был бы подобен слепню.

Слезы и улыбки

Небо голубое,

Голубое море.

Будто бы соперничают

Счастьем чистоты.

И сады,

В апрельском, ласковом уборе,

И на Тарки – Тау первые цветы…

Только что случилось?

Горец плачет.

Плачет горец.

Хоть на слезы скуп!

В бороду седую

Неумело прячет

Светлую улыбку

Повлажневших губ.

Говорит:

– Дождался,

Вьется в космос стежка! —

Говорит:

– Гагарин! —

Вглядываясь в даль.

Говорит, что стоит

Обождать немножко,

И заменит стежку эту —

Магистраль!

Да, уж так случилось:

Плачет горец.

Горец плачет,

Не прикрыв глаза.

В бороде улыбку

Неумело прячет

И летит по радуге

Каждая слеза!

«Деревья, как солдаты в наступленье…»

Деревья, как солдаты в наступленье,

Берут в бою нелегком высоту.

А у подножий – буйное цветенье,

И рвет поток ущелья тесноту.

Одолевают скалы – единицы,

Для них нелегок край передовой,

И, охраняя зелени границу,

Здесь дерево стоит, как часовой.

Лишь самые отважные когда – то

Стояли на горах, как на посту,

Но новые деревья, как солдаты,

И умирая, рвутся в высоту!

«Зрелость расходует силу…»

Зрелость расходует силу.

Дерзок и смел молодой.

Держат вершины Вацилу

Весь небосвод над собой.

Все это верно, как то, что

Все перед жизнью равны,

И не с другой, —

а с восточной

Солнце встает стороны.

Так же, как стенам опорой

Должен фундамент служить,

Стены – поддержка, которой

Можно ль стропила лишить!

Да, мы фундамента камни,

Молодость – стройность колонн,

К звездам поднявших над нами

Купол грядущих времен.

Земля и человек

Когда человек улыбнулся впервые

В своей деревянной прадедовской зыбке,

Земля расплескала цветы луговые

Навстречу бесхитростной, тихой улыбке.

Когда засмеялся он громко и гордо

И смех подхватило, размножило эхо,

Обвалами вздрогнули древние горы,

Земля задрожала от дерзкого смеха.

«Балхарец – гончар за работу спокоен…»

Балхарец – гончар за работу спокоен:

Сделан кувшин не простой.

В ауле такой наполняться достоин

Лишь родниковой водой.

А сердце – сосуд, обожженный искусно

Нерукотворным огнем,

Хранить даже капельку мутного чувства

Не полагается в нем.

Счастье

Счастье не купить на шумном рынке,

И в какие дали ни пойдешь,

На туманном лезвии тропинки

Счастье под ногами не найдешь.

Страх отвергнув, не приемля лести,

Вызвав всех противников на бой,

Счастлив тот, кто преисполнен чести,

Оставаясь век самим собой.

«У времени – мудрейшие часы…»

У времени – мудрейшие часы,