Чехия. Биография Праги - [70]

Дайте время, все будет. А пока…

Пока в Пражском университете, освобожденном от владычества иезуитов, возникли новые кафедры — истории и физики, агротехники, медицины и юриспруденции. Пусть преподавание в школах и университете ведется на немецком, пусть не слышна там чешская речь, но все же там есть студенты — порох всех революций, и есть профессора — ученые, новые люди. Не богословы в рясах, а истинные искатели знания, желающие выяснить, какой была Чехия сто, двести, триста лет назад, и кто есть чехи — вконец онемеченные славяне или нечто большее?.. Вопрос вполне уместный, тем более после наполеоновских войн, вызвавших в странах Европы подъем национального самосознания.

Однако еще раньше люди знаний и искусств решают, что пора объединиться, и в 1784 году появляется в Праге Королевское ученое общество, а спустя еще пять лет — Академия художеств. Театр тоже имеется — Сословный, о котором мы рассказали в предыдущей главе; спектакли в нем, правда, играют на немецком языке, но театр этот, несомненно, пражский. И, наконец, в 1789 году начинают издавать первый журнал на чешском языке, который выходил почти двадцать лет.

Здесь нужно пояснить, что в XIX веке, в эпоху чешского Возрождения, вопрос о языке был одним из ключевых. Какую бы петицию тогда ни отсылали в Вену из Праги, каких бы ни требовали перемен, в пункте первом обязательно было прописано: равные права для чешского и немецкого языков. Этот феномен может показаться удивительным российскому читателю: не «хлеба и зрелищ» желали чехи, не отмены налогов, не полной свободы, а предоставления прав родному языку! Русскому человеку это трудно понять. Ведь в Российской империи, как затем и в Советском Союзе, русский язык всегда был главенствующим и никогда не подвергался дискриминации. Национальная литература и наука создавались на русском языке, великие поэты, писатели и ученые всячески его обогащали, и любой иноземец, попав в Россию, учил русский, даже Екатерина II Великая. Русскоязычная среда поглощала людей иных племен: возможно, они помнили о своих немецких или, скажем, татарских корнях, но, приняв православие и говоря на русском, становились русскими.

В Чехии же во времена Австрийской и Австро-Венгерской империи ситуация была совершенно другой. Государственный язык — немецкий, на немецком ведется обучение, он превалирует в литературе и науке, и для множества лучших людей общества — ученых, писателей, музыкантов, художников, этот язык — родной. И кто же эти люди? Онемеченные чехи, словаки и евреи, а также немцы, итальянцы, французы и представители иных народов, для которых Чехия — любимая отчизна вот уже лет двести или триста. Большинство из них знает чешский, но изъясняется и пишет все же на немецком. Чешский — язык простонародья и небольшого числа интеллигентов, предпочитающих говорить на нем, хотя немецкий они тоже превосходно знают. Возникает вопрос: так кого же тогда можно считать истинным чехом? Того, кто общается исключительно на чешском? Но при подобном подходе окажется за бортом цвет нации, его интеллектуальная элита! Тогда получается, что выдающийся композитор Сметана — не чех! И великий историк Палацкий — тоже не чех, а уж про Юнгманна и говорить не приходится, у него даже фамилия немецкая! Нелепость, а потому возникла и другая точка зрения: признать чехом всякого, кто живет на чешской земле, считает ее родиной и готов влиться в чешский народ.

С таким вот клубком проблем столкнулись в XIX веке чешские патриоты и чешские националисты. Напомним, в чем заключается разница между первыми и вторыми: патриоты преданы своей отчизне, однако других стран при этом не унижают, тогда как националисты всячески возвеличивают собственный народ и ведут себя враждебно по отношению к иным нациям. Так вот, в те времена, о которых мы ведем речь, и те и другие понимали, что язык для чехов не просто средство коммуникации, но краеугольный камень, punctum quaestionis[6] национального самоопределения. С возрождения языка и началось возрождение чешской нации.

И тут очень важная роль (возможно, даже определяющая) принадлежала немецкоговорящей элите, среди которой были как чехи, так и немцы, обычно пражане. Прага была естественным центром этого движения, точнее, ряда движений, так как между их лидерами во многом не было согласия. Но вдаваться в политику мы не будем, а перечислим тех ученых и деятелей культуры, которые внесли наибольший вклад в чешское Возрождение. Российскому читателю эти имена по большей части неизвестны, и, не ликвидировав этот пробел, знакомиться с Прагой нам будет затруднительно. Ведь в Праге множество мемориальных досок и различных памятников, фамилии этих людей отражены в городской топонимике, и постоянно возникают вопросы: почему этот мост носит имя Палацкого, а тот — Манеса?.. Почему эта улица называется Колларова, а вон тот сквер — сад Челаковского?.. Кто такой Вацлав Ганка, и почему его похоронили с почетом на Вышеградском кладбище?.. Так что стоит сказать несколько слов о тех, кого чехи называют «будителями», то есть о людях, возродивших чешский язык, чешскую историю и саму чешскую нацию.