Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - [127]

. Толпы сторонников Алибека, расчитывавшие, как видно, на сочувствие молодёжи, пробовали было, не обращая внимания на угрозы старейшин, мулл и хаджей Шали, двинуться далее к аулу, но те дали залп в воздух Озадаченные мятежники отпрянули и повернули назад; шалинцы же, бывшие конными, понеслись им вслед, потрясая и угрожая оружием. Во главе всех скакал Борщиг. Казаки даже не преследовали бегущих, хотя сами они об этом умалчивали. В Шали Алибек-Хаджи сразу почувствовал к себе враждебное отношение жителей. Поняв, что плоскостные чеченцы не расположены к нему, имам вернулся в горы[1229]. Идея о бесполезности сопротивления властям начала отныне смелее высказываться благоразумными людьми (в основном старшего поколения) не только на плоскости Чечни, но отчасти и в горах. Борщигу была дарована пожизненная пенсия (около 400 рублей в год); кроме того, распоряжением начальника области он был зачислен в милицию на офицерскую должность, что прибавляло ему ещё до 600 рублей в год.

Мятежники оказывали упорное сопротивление, однако 27 и 29 апреля дважды потерпели неудачу в ущелье Хулхулау[1230]. Чеберлоевцы под командованием Дады Залмаева, направлявшиеся в Шаро-Аргун, были рассеяны отрядом полковника Лохвицкого при поддержке местной милиции, которую организовал старшина Хайбула. Дада Залмаев из Чеберлоя, после подавления за 2 дня восстания, с 3 товарищами вернулся в Ичкерию — просить помощи Алибека[1231]. Удачно для российской администрации складывалось положение и в Хасав-Юртовском округе, где успешно действовал отряд полковника Батьянова. Эти успехи позволили командованию приступить к действиям по разгрому главного очага восстания. 10 мая началось наступление трёх российских отрядов на горную часть Веденского округа. В первых числах мая войска из Эрсеноя, со стороны Хасав-Юрта, местная милиция и милиция Андийского округа начали движение в сторону Чаберлоевского общества, где сконцентрировались восставшие, стараясь привлечь на свою сторону беноевцев и зандакцев[1232]. 14 мая 1877 года пришло известие о восстании в Салатавии, что заставило пересмотреть направление главного удара царских войск. Разгром дагестанских аулов сопровождался выселением «неблагонадёжных» жителей селений Алмак и Буртунай[1233].Наместник на Кавказе давал следующие указания своим подчинённым в Терской и Дагестанской областях, как поступать с восставшими: «Необходимо, дело расправы за мятежные восстания против Правительственной власти поставить так, чтобы наказание распространялось не на одних только ищущих подвига самопожертвования фанатиков, айна окружающую их виновную среду, чтобы страхом неизбежного общего наказания участников мятежных нарушений общественного порядка побудить массу противодействовать успеху преступных возбуждений отдельных личностей»[1234]. 14 мая 1877 года в «Терских ведомостях» было опубликовано высочайшее повеление «О порядке ответственности лиц гражданского ведомства, совершивших в местностях, состоящих на военном положении, тяжкие преступления». По этому закону военным судом осуждали гражданских лиц за бунт и измену государству, за уничтожение средств сообщения, за нападение на часового[1235]. Когда Алибек-Хаджи в конце июня сам направился в Андию, он был встречен выстрелами в аулах Ансалта и Муни и должен был ни с чем вернуться из Дагестана в Чечню, где продолжалось ещё волнение в Шатое и Чаберлое[1236].

Уничтожение аулов, хлебов, скота и всего, что возможно, должно было, по мнению генерал-адьютанта Свистунова, явиться для восставших справедливым возмездием и, лишая их средств к существованию, заставить выйти из лесов и явиться с повинной[1237]. Так, например, был уничтожен аул Тезень-Кале. К Смекалову явилась огромная толпа женщин и детей из аула с просьбой об оставлении их на месте. «Рыдания и плач общие и раздирающие, — сообщал начальник области. Согласился, если завтра ко мне будут доставлены: Алибек, Сулейман». Мятежные аулы в горах были разгромлены, частью совершенно уничтожены, а жители выселены на равнину. Остальные, оставшиеся на прежних своих местах проживания, обязаны были расчищать просеки и доставлять войскам продовольствие[1238]. В 1877 году войсками и местным населением было проложено 200 вёрст горных дорог и лесных просек. Центороевцы предоставили 60 быков для довольствия войск, гурдалинцы -50 быков и 200 баранов, курчалоевцы -30 быков. Во время постоя в Центорое царские войска употребили хлеба и сена по крайней мере на 2000 рублей[1239]. Угрожая уничтожить огнём всё имущество сочувствовавших восстанию обществ, военные требовали выдать главных виновников мятежа[1240].

Кавказская администрация наряду с карательными акциями приступила к новым методам ведения борьбы. Была установлена награда в 25 рублей за каждого пойманного или убитого повстанца[1241]. Награда за поимку или уничтожение вождей восстания была во много раз больше. Тем не менее, в июне Алибек-Хаджи почти беспрепятственно прошёл через милицейские кордоны от Семсира до лесистых высот, находящихся рядом с селением Аллерой. Выбивать его с этих высот пришлось с боями, после чего осуществлявший общее командование российскими войсками генерал Свистунов должен был признать невозможность покончить с восстанием силами чеченской милиции: «Прежде всего, трудно найти в среде благоразумного, преданного своим хозяйским интересам населения отважных личностей, которые согласились бы, с явной опасностью для жизни, решиться пойти в непреступные чащи лесов против фанатиков, знающих, что в случае поимки их ждёт неизбежная казнь и поэтому предпочитающих умереть с оружием в руках»