Чё за дела, брат? - [31]

Ждать, когда кто-то для тебя выкопает окоп, было бы глупо и, взяв сапёрную лопатку, за пару часов соорудил себе укрытие и неплохо в нём устроился. Нам принесли гранатомёты разных калибров и моделей и показали - КАК нужно пользоваться грана- томётами, с которыми ещё не были знакомы. Раздали по пять «лимонок», а в котелках доставили горячий ужин. Также выделили по сухому пайку в виде дополнительного питания. Правда, в пластиковых бутылках чай был уже остывшим. И не забыли снабдить нас приборами ночного видения и подкинули по два полных магазина. Много это или мало? Вот если на нас попрёт дивизия, то боеприпасов мало, а если рота осмелиться нас атаковать, то быстро её положим. До леса метров сто, а на открытом пространстве вражеским пехотинцам будет очень трудно добраться до той черты, с которой до наших окопов может долететь немецкая граната с длинной ручкой.

Я плотненько поел, попил и всё было хорошо, но только насекомые покоя не давали. Позапрошлой ночью мы постоянно были в движении и поэтому наличие комаров не ощущалось. Но сегодня… Стоп. ЧТО за шум в лесу?

Как я и предполагал, ломая деревья и кустарники, из леса выкатились фашистские танки. За ними бежали пехотинцы. Скучать не придётся. Я взял гранатомёт и посчитал танки. Десять единиц бронетехники - это не такая уж и страшная сила. Если я не ошиба- юсь, то такое количество составляет танковую роту. А я и предполагал, что роту мы быстро положим. Правда, я имел в виду пехоту. Хотя, я один остановлю танковый взвод. И чего это немцы на нас попёрли, на ночь глядя?

Тугаев первым «достал» фашистский танк. Кузьменко попал во второй. Я тоже выстрелил удачно. И Блинов не промахнулся, а, может это был выстрел Черниченко? Точно не знаю. Уцелевшие танки открыли по нам огонь из пушек и пулемётов. Меня чуть присыпало землёй с бруствера и чуть оглушило. И пока я тряс головой, кто-то из наших подбил остальные танки. Единственная не подбитая броненосная «черепаха» пятилась, отстреливаясь. Пехотинцы тоже отступали. Первую атаку мы отбили легко. Фашисты отбежали к лесу и, спрятавшись за деревьями, начали в нас постреливать. Ну и пусть постреливают. Главное, чтобы к нам не приближались.

Опять начали одолевать проклятые насекомые. А где обещанные бушлаты? Укрыть бы ими голову от комаров. Или набрать бы в лесу сухих веточек, да разжечь бы в окопе костёрок. Но в лес пока соваться нельзя. Там засели вооружённые враги. Скорее бы была вторая атака, чтобы не дёргаться в окопе, отмахиваясь от назойливых комаров. И как напророчил. Снова показались немецкие танки, за ними ехали бронетранспортёры, и пехоты подвалило раза в три больше, чем во время первой атаки. И вся эта фашистская орава открыла по нам автоматно-пулемётный огонь. Только экипаж одного танка знал – куда надо стрелять, а другая бронетехника палила куда ни попадя, лишь бы напугать нас разрывами арт-выстрелов. Но потом кто-то скорректировал огонь танков, и меня всё чаще стало осыпать землёй. Я ладонями зажал уши и нагнул голову. Все комары куда-то подевались. И долго мне так сидеть? Танки хорошо обрабатывали наши позиции. Между разрывами я услышал приближение вражеской бронетехники. Надо действовать, чтобы над собой не услышать команды: «Хенде хох!» Я взял гранатомёт и, чуть высунувшись из окопа, почти не целясь, всадил гранату в броневого гусеничного врага. Снаряды сдетонировали и башня, оторвавшись от корпуса танка, взлетела на несколько метров. Как она падала – я не видел, потому что пехотинцы сосредоточили огонь по брустверу моего окопчика. Я снова присел. У меня остался один противотанковый гранатомёт и два противопехотных. Маловато будет. И в это время где-то позади себя я услышал выстрел из пушки. Я посмотрел в свой тыл. Сержант Володька со своими хлопцами из подбитого немецкого танка поддерживал нас как пушечным, так и пулемётным огнём. Я не понял – новоявленные танкисты попали во что-нибудь, или промахнулись? Взрывов было много и разобрать кто попал во врага из гранатомёта, а кто из танка – не представлялось возмож- ным. Но мне показалось, что гранатомёт бьёт мощнее. Я имею в виду пробивную силу. Кто-то из наших, то ли Тугаев, то ли Блинов остановили ещё один танк. Я разрядил ещё один гранатомёт по бронетранспортёру, потому что урчание этой колесной машины и её стреляющий пулемёт меня очень сильно раздражали. Двигатели и пулемёт заткнулись одновременно. Ай, да я. Меткий малый, хоть и высунулся из окопчика секунды на четыре. Но танки. Они были близко. Метрах в сорока от меня. И пехота приближалась, которую стрелять – не перестрелять. «Лимонками» и противопехотными гранатомётами бронетехнику не разворотишь. Или разворотишь? Может, я чего-то не понял, когда объясняли «работу» незнакомого мне гранатомёта.

И почему это фашисты нагнали сюда столько танков? Не может такого быть, чтобы технику сняли с фронта и бросили против нас. Предположил, что какой-то вражеский командир завернул колонну с дороги и пытался нас ликвидировать. И эта попытка могла иметь успех. Почему нам дали по три противотанковых гранатомёта, а не по пять я чуть высунулся из окопа и длинной очередью на весь рожок завалил нескольких пехотинцев. Потом разрядил по ним два гранатомёта. Кузьменко, находившийся от меня слева, подбил танк. Тугаев расположился справа от меня. А дальше были Блинов, Черниченко, где то там Розенблат и кто-то ещё. И вот из этих окопчиков, а, вернее, из гранатомётов были подбиты три танка и БТР. Позади меня сержант Володька продолжал стрелять из танка. Вторую автоматную обойму я разрядил по пехотинцам, которые были от меня метрах в двадцати. Но и я снова получил две пули из МП-40 в каску и одну в бронежилет. Не высовываясь из окопа, но помня, где находятся вражеские пехотинцы, я запулил три «лимонки» и после разрывов услышал вскрики фашистов. Попал. Ей Богу, попал товарищ комсомолец красноармеец Часовщиков. Третью обойму одной очередью разрядил по замешкавшимся фрицам. Немцы, вроде бы, остановились и стреляли «от живота». Они не знали куда идти - то ли атаковать, то ли отступать. Но один вражина успел бросить в меня гранату до того, как я его поразил последними пулями третьей обоймы. Я быстро упал на дно окопа и закрыл уши руками. После разрыва гранаты на меня посыпалась земля с бруствера, но её было не много. А вот потом громыхнул арт-выстрел. Да так громыхнул, что на меня посыпалась не только земля с бруствера, но и рухнула верхняя часть стены окопчика с «немецкой» стороны.