Чёрная смородина - [67]

Вскоре вернулась моя подружка. Я внимательно посмотрела на бледное личико:

— Ну что?.. Что он тебе сказал?

— Ничего. Шел рядом и молчал, — она пожала плечами. — В доме альфы наверняка появилась новая горничная, так что…

И волчица ушла на кухню. Чем больше времени я проводила с Тирой, тем больше убеждалась, что у маленькой волчицы есть чувства к странному молчаливому бете. Этакий замес из страха, любви, покорности и нежности. Или Галич за два года полностью приручил девушку к себе, и теперь она не представляла рядом никого другого. Я видела, что она по-своему скучает. Что ж, теперь Тира — гамма и Эмерик не сможет, как раньше, приказывать ей. Их отношения или прекратятся, или перейдут на новый уровень.

А вечером мы устроили праздничный ужин: приготовили мою любимую куриную грудку с овощами, салат с козьим сыром для Тиры и открыли бутылку дорогого вина. Мы не стали звать Метта Пирси. Для него переселение в Лунгаг было работой, а для нас — первый день свободы!

Глава 2

Метт Пирси просыпался рано. Оборотень, несмотря на кажущуюся беззаботность, отлично понимал, где он и зачем. К нему уже приходили ведьмаки, посланные Верховной, и вместе они обсудили защиту волчиц, чтобы не мешать друг другу. Волк, отлично чуя магию, регулярно оббегал район. Местные уже перестали ахать и охать, увидев огромного черного волка на околице, только с завистью косились на его густую шерсть. Но вид огромных клыков отпугивал охотников за легкой добычей. Ведьмы, как и предупреждала Лилея Дамаскинская, уже попытались очаровать оборотня, но тот не поддавался, зная истинную причину такого внимания и опасаясь гнева альфы.

…Метт выскочил из ванной, торопливо натягивая штаны, и подхватил звенящий гилайон:

— Альфа?

— Почему так долго?

— В душе был.

Волк включил изет-функцию и увидел иллюзию недовольного Карнеро в своем кабинете в поместье. Вожак скрестил руки на груди.

— Докладывай. Все в порядке? Никто не тревожит волчиц?

— Нет, никто не приходит и не звонит.

— А ведьмы?

— Прибегали знакомиться…

С улицы вдруг донеслось:

— Метт, иди к нам! Завтрак готов.

Карнеро узнал голос Люции и вопросительно посмотрел на волка. Пирси выглянул в окно:

— Сейчас! — и пояснил оборотню. — Девчонки завтракать зовут.

Альфа зло скрипнул зубами, понимая, что начинает завидовать этому гамме. Мечтает, чтобы его позвали, чтобы ОНА его позвала завтракать, обедать или ужинать, хоть когда-нибудь! Вслух процедил, выплескивая недовольство на ни в чем неповинного волка:

— Пирси, я, по-моему, все доступно объяснил перед отлетом?

— Да знаю я, что волчицы заняты. Альфа, поверь, у меня здесь такой цветник, — Метт кивнул на соседние домики, в которых жили ведьмы.

Стах нахмурился:

— Значит так, пчелка, тебя в Лунгаг послали не ведьм… опылять, а волчиц охранять!

— Я все понял.

— Выполняй! — альфа завершил звонок.

— Не жалеешь, что отпустил ее? — Герв сел поудобнее, наблюдая за хмурым приятелем.

— Как бы странно ни звучали мои слова, но это единственный способ удержать Люцию.

Санторо задумался.

— Думаешь, у тебя есть шанс вернуть ее после того, как ты?.. — бета осекся под предупреждающим взглядом мужчины.

Вожак прошелся по кабинету, задумчиво разглядывая узор на полу, выложенный из паркетной плитки. Потом остановился и повернулся к оборотню.

— Есть, Герв. Вот если бы мы с Люц впервые встретились у Миаду, тогда да — я потерял бы ее окончательно. Она не простила бы. Но еще есть наша осень с Анеттой, которая на самом деле Люция. Когда она — маг-некромант, вопреки всему, влюбилась в меня — оборотня. И именно это дает мне крохотный шанс, что однажды Люция вернется ко мне, чтобы повторить ту осень.

…

Я нашла то, что искала, — покой. Подолгу лежала на своей кровати, глядя в большое окно. Там не было ничего особенного, только зеленые кусты вдоль забора и синее небо сверху. Порой туда-сюда пробегала Тира, иногда проходил Метт, которого моя новая подружка гоняла с поручениями, но чаще всего было пусто. И это здорово!

В Лунгаге, в моем новом доме, появилось ощущение, что я «вне». Да, хорошо. Да, спокойно, но я не чувствовала себя частью происходящего. Рачетсы тоскливо поглядывали на меня, уткнувшись мордами в лапы. К сожалению, поговорить мы больше не могли: после возвращения призраки действительно стали псами, только рычали, лаяли и скулили. Я гладила их холодные бока, а мысли были… да кто их знает, где они были! Я раньше и не представляла, что можно не думать. Оказывается, можно! Вспоминала ли я, что было в поместье? Нет. Зачем? Я словно вышла из тюрьмы и увидела мир не через решетку, а по-настоящему. Лишь однажды, почувствовав дым костров, осознала, что наступил густарь (август — Прим. авт.). Как-то отстраненно вспомнила, что прошел ровно год, как я вошла в ресторан в Танри и познакомилась со Стахом Карнеро. Год, который перевернул мою жизнь, вывернул наизнанку, из хозяйки превратил в рабыню, в шлюху… в вещь, которую можно поломать и выбросить, и никто не вспомнит, не пожалеет. До сих пор не верилось, что все прошло, что я выбралась, вырвалась.

А вот кошмары преследовали часто. Горящие ненавистью медовые глаза, руки, тянущиеся ко мне. И ты бежишь что есть мочи, а получается так медленно, и альфа все равно догоняет. Задыхаясь от страха, я подрывалась с кровати, зажигала бра и оглядывалась в поисках своего мучителя. Но оборотня не было. Он даже не звонил. И страх постепенно уходил… вместе со сном. До утра лежала, бездумно глядя в темное окно. Иногда я перекидывалась в волчицу и шла во двор. Бродила по влажной от росы траве, за калитку никогда не выходила, помня предупреждение Верховной.