Чайковский - [34]

Чрезвычайно увлекся Петр Ильич работой над партитурой — в инструментовке увертюры он использовал такие еще редко употребляемые тогда в большом симфоническом составе оркестра инструменты, как английский рожок, флейта-пикколо (разновидность флейты с очень высоким регистром и как бы блестящим звуком), арфа, литавры, тарелки и пришедший с востока экзотический тамтам — большой висящий диск, в ответ на удар звучащий могучим громовым раскатом. Все это, без сомнения, говорит, что Чайковский уже в годы учения начал поиск новых средств для выражения своих замыслов. Но все же многое в увертюре не получилось. В музыке иногда были заметны своеобразные «швы», нарушавшие логику музыкального развития. Но главное, молодому автору не удалась трагическая развязка, где психологическое напряжение заменила иллюстративность, которая прозвучала в финале увертюры несколько надуманно.

Чайковский, без сомнения, напряженно работал над музыкой своего первого сочинения, где в меру сил пытался создать нечто новое. Он много раздумывал над увертюрой во время долгих прогулок в окрестностях имения Голицыных. Наблюдая картины украинского пейзажа, подчас останавливаясь, чтобы полюбоваться живописной рощей или бегущим через камни и поваленные деревья ручейком, он каждый раз мысленно возвращался к музыке, вновь и вновь стараясь здесь, на лоне природы, услышать и нежные звуки скрипок и мрачные реплики фаготов, виолончелей и литавр.

Увертюру в исполнении оркестра Чайковский не услышал. И все же произведение сыграло свою роль: оно, хотя и не очень удавшееся, выразило одну из основных идей его будущего творчества — трагедийное противостояние героя судьбе, его страстный порыв к счастью.

Несмотря на отрицательную оценку Рубинштейном его первого крупного симфонического произведения, молодой Чайковский понимал, как много дала ему эта работа. В увертюре «Гроза» уже проглядывали черты его собственного композиторского стиля.

Не изменяя привычному ритму в занятиях, Петр Ильич уже в следующем году сочиняет несколько значительных по размеру произведений: четырехчастную сонату для фортепиано, примечательную дальнейшей индивидуализацией его музыкального мышления; первую часть струнного квартета, в котором вновь основной темой стала народная песня, и три симфонических произведения. Среди них и «Характерные танцы» для оркестра. Чайковский написал их быстро — в течение зимы 1865 года. Их он впоследствии включил в свою первую оперу «Воевода» под названием «Танцы сенных девушек». В этом случае судьба оказалась благосклонной к новому сочинению молодого автора, проводившего лето у сестры В Каменке и вернувшегося в Петербург лишь в самом конце августа.

В последние августовские дни, бродя по Петербургу, Чайковский любовался городом, который он уже успел полюбить. Одухотворенная красота северной столицы наполняла его душу покоем. Вот воспетая Пушкиным адмиралтейская игла. А рядом ослепительным аккордом сверкает в лучах заходящего солнца золоченый купол Исаакиевского собора. Там, вдали, на Аничковом мосту, в мятежном порыве застыли непокорные кони Клодта. А вот торжественная колоннада Казанского собора, дугой обнимающая широкую площадь с фонтанами.

Внимание Петра Ильича привлекли афиши и объявления на круглой тумбе. На афишах предстоящего театрального сезона значились все те же названия: итальянская труппа представляла оперы «Фауст» Гуно, «Сомнамбула» и «Норма» Беллини, «Травиата», «Бал-маскарад» и «Сила судьбы» Верди, «Линда» Доницетти, «Белая дама» Буальдье, а русская — «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила» Глинки, «Русалка» и «Эсмеральда» Даргомыжского, «Юдифь» Серова. Тут же анонс «Рогнеды» — новой оперы Серова. На другой афише были перечислены названия балетов: «Дочь фараона» и «Конек-горбунок» Пуни, «Корсар» Адана, «Пахита» Дельденеза, «Метеора, или Долина звезд» Пинто… Но все это предстоит с открытием театрального сезона. Взгляд Чайковского отыскал афишу Павловского вокзала, под гостеприимной крышей которого петербургская публика вот уже десятый летний сезон наслаждалась концертами под управлением «короля вальсов» Иоганна Штрауса, регулярно приезжавшего в Россию. В этот самый день — 30 августа 1865 года — там проходил большой концерт «из русских композиторов» под управлением самого маэстро, В перечне исполняемых произведений Чайковский с замиранием сердца увидел свои «Характерные танцы».

Как это могло произойти? Петр Ильич лихорадочно вспоминал, кому и при каких условиях он вручил ноты своего сочинения. Кто мог порекомендовать их к исполнению: может быть, его влиятельные друзья? Чайковскому хотелось думать, что это все же был его учитель Рубинштейн… Концерт уже начался, а до Павловска, находящегося от Петербурга в двадцати километрах, по железной дороге надо ехать более получаса…

Два чувства столкнулись в душе молодого музыканта: радость, что с этого дня он может именовать себя композитором, потому что его музыка звучит в публичном концерте, и невероятная досада, что сам он на этот концерт опоздал. Первой мыслью было поспешить к Ларошу — поведать ему об этом событии и обрадовать его. Но друга дома не оказалось: Чайковскому сообщили, что он на концерте в Павловске. Сколько прошагал Петр Ильич в ожидании Лароша около его дома, неизвестно. Но встреча их была полна искренней радости. От него Петр Ильич услышал, что его сочинение было хорошо встречено публикой.