Чайка - [54]

– Дорогая! – пробормотал он. И, обняв ее гибкое тело, прильнувшее к нему, наклонился, целуя полные слез закрытые глаза и виски, где темные волосы лежали красивыми волнистыми прядями, и холодные губы.

Скрипнула дверь. Кент обернулся. Это была Жуанита с широко раскрытыми глазами, пепельно-серым лицом, застывшая на пороге, смотревшая ему прямо в лицо.

За нею Жюстина и несколько других слуг с растерянными и озабоченными физиономиями. Случилось несчастье. Кэрвуд Чэттертон был выброшен из автомобиля и серьезно ранен; Билли тоже пострадал, но легко. Их привезли домой.

Вмиг Джейн принялась распоряжаться. Все в доме во главе с Кентом забегали по ее указаниям. Приготовили комнаты, вызвали врачей и сиделок, отвечали вполголоса на телефонные звонки. Друзья на цыпочках приходили и уходили. Все, что было нужно, появлялось, словно по волшебству.

Она ни на минуту не проявила слабости. Билли сильно расшибся и поцарапал лицо. Его отец был так смят и растерзан, что только через много дней можно было выяснить, останется ли он жив. Первые страшные часы миновали. Джейн сидела у Билли, гладя его распухшие руки и ободряюще улыбаясь ему.

Он смутно помнил, что случилось: у Сан-Бруно на перекрестке Викс, шофер, разогнал машину прямо на отходивший поезд. Билли слышал, как отец крикнул ему: «Берегитесь, звонок!», и в тот же миг у него зашумело в ушах, и он, как мяч, вылетел из автомобиля и упал в десяти ярдах от него.

Шофер был убит на месте, а Кэрвуд Чэттертон тяжело ранен.

От Билли Джейн переходила к постели мужа. Было уже шесть часов утра, когда она, уступив место сиделке, сказала Кенту, что хочет видеть Жуаниту.

– Она пришла с этим известием, Кент, и сразу куда-то исчезла. Я ее почти не видела больше. Не поищете ли вы ее?

– Хорошо. – Он расспросил девушек, написал записку. Ожидая ее прихода, он ходил взад и вперед по верхней площадке, засунув руки в карманы. Нет сомнения, что она застала Джейн и его в самый неподходящий момент, но, может быть, в волнении она не осознала то, что видела. Это длилось ведь одну секунду. И она должна понять, она должна была почувствовать, что эта сцена не имела никакого значения.

Так много еще ему хотелось сказать ей! Что он умеет быть нежным и любящим, что его жена будет счастлива. Что Жуанита будет его миром, Жуанита и старое ранчо.

Девушка, посланная с запиской, возвратилась и доложила, что мисс Эспиноза ушла.

– Ушла? – спросил он тупо. – Куда ушла?

Джейн тихо вышла из комнаты мужа и стала озабоченно расспрашивать горничную.

– Она уложила свой чемодан, мэм, и отослала его к поезду 4/40. И сказала, что пришлет адрес.

– Конечно, отправилась к Элизе! Но она намерена была ехать только завтра! – воскликнула Джейн. – Вызовите по телефону миссис Кольман, Кент, и узнайте, там ли она.

– Она бы не уехала, не простясь, – возразил Кент, все еще вертя в руках записку.

Миссис Кольман ничего не знала о мисс Эспинозе. Разве не завтра она приедет? Правда ли, что произошло такое ужасное несчастье с мистером Кэрвудом и Билли… Она прочла в вечерних газетах…

Кент повесил трубку.

– Она убежала, – сказал он спокойно.

– Но, Боже милостивый! – возразила Джейн резко, – почему? И куда она могла убежать?

– Это, – сказал Кент глухо, как бы про себя, с глубокой серьезностью, какой Джейн еще никогда не видела на его лице, – это я постараюсь узнать.

Была середина зимы, дождь лил изо дня в день, темнело рано. Японский пароход отплыл в Манилу без Жуаниты, а Билли уехал в колледж. Старый Чэттертон тихо лежал в постели, счастливый вниманием жены, почти не отходившей от него, и заботившейся о его развлечениях, еде, покое.

Но он знал, что ему уже не встать. И он больше не нуждался в секретаре. Кент, молчаливый чудак Кент, всегда вежливый, мягкий, услужливый, ушел от него без объяснений. Он не сказал, что дом без светловолосой, ясноглазой девочки, скользившей так неслышно вверх и вниз по лестнице, стал ему невыносим. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что в холодные воскресные утра он теперь ходил в церковь и, стоя в углу, глядел на прихожан печальным, тяжелым взглядом, потом плелся домой один, когда багровая зимняя заря окрашивала небо.

Жуанита не возвратилась, не написала. Ни на ранчо, ни в монастыре, где она училась, – нигде не нашли ее. Она исчезла из их жизни так же странно, как вошла в нее, и следы ее затерялись во мраке.

ГЛАВА XV

Вторая служба Жуаниты была в канцелярии писчебумажного отдела большого торгового дома на Мишн-стрит в Сан-Франциско. Ее непосредственным начальником была мисс Лили Вильсон.

Жуанита получала четырнадцать долларов в неделю, Лили – двадцать семь. Естественно, Жуанита считала положение Лили верхом благополучия. Лили командовала всей канцелярией, как ей заблагорассудится, и иногда приглашалась на совещание директоров фирмы. У нее была собственная стенографистка, мисс Вэльш, и под ее началом числилось пятнадцать-шестнадцать девушек.

Лили была болезненная, нервная тридцатилетняя особа. У нее была замечательная способность представлять свои недостатки, как нечто в высшей степени похвальное. Свои опоздания, медлительность и беспорядочность она объясняла, например, тем, что она работает так много и в такой ужасной спешке, что она постоянно перегружена работой.