ЧаВо анархизма - [47]

Несмотря на тактическое разногласие большинства анархистов с пропагандой действием, были анархисты, которые считали, что терроризм или убийство правителей требует выяснения обстоятельств. Бомбить деревню во время войны, потому что там может быть враг, это терроризм, тогда как убийство диктатора или главы репрессивного государства - это защита в лучшем случае и месть в худшем случае. Как анархисты утверждают, если терроризм значит "убивать невинных людей", тогда государство самый главный террорист (то же самое и про самые разрушительные бомбы и оружие массового поражения, доступные на планете). Если люди, совершающие "террористические акты", действительно являлись анархистами, то они делали все возможное, чтобы избежать нанесения вреда невинным людям и никогда не использовали типично-государственную аргументацию, что "сопутствующие потери" прискорбны, но неизбежны. Вот почему большая часть "пропаганды действием" была направлена против конкретных людей правящего класса, таких как президенты и цари, и являлась реакцией на насилие, совершенное государственной властью и капиталистами.

Итак, "террористические" акты совершались анархистами. С этим никто и не спорит. Однако, они не имеют никакого отношения к анархизму как к общественно-политической теории. Эмма Гольдман замечала, что «не анархизм, как таковой, а зверское убийство 11 рабочих заставило Беркмана сделать покушение на жизнь Фрика». [Там же, стp. 268] Как утверждала лондонская группа «Свобода»:

«Есть одна общеизвестная истина, которую однако люди обыкновенно всегда забывают, когда они бранят анархистов или какую-нибудь другую партию, которая в данный момент возбуждает их ненависть, как виновница какого-нибудь только что совершенного преступления. Это неоспоримый факт, что политические убийства всегда с самых незапамятных времен являлись ответом со стороны раздраженных и впавших в отчаянье классов и раздраженных и доведенных до отчаянья людей; – ответом на несправедливости от их сограждан, которые они сочли невыносимыми для себя. Таким образом, эти акты суть далеко не насилие… не есть результат особых убеждений, объяснение его нужно искать в глубине самой человеческой природы. Вся политическая и социальная история является доказательством этого». [цитируется по: Emma Goldman, Там же, стр. 259]

Терроризм использовался многими другими политическими, социальными и религиозными группами. Например, христиане, марксисты, индуисты, националисты, республиканцы, мусульмане, сикхи, фашисты, евреи и патриоты, все они совершали террористические акты. На немногие же из этих движений или идей вешают ярлычок "террорист по своей натуре" или постоянно ассоциируют с насилием, чтобы показать анархическую угрозу существующему порядку вещей. Нет более удобного способа дискредитировать и маргинализировать идею для злонамеренных и/или неосведомленных людей, чем изображение сторонников этих принципов "сумасшедшими террористами" без убеждений или идеалов вообще, кроме только лишь одного безумного желания разрушать.

Конечно, часть христиан и других вышеприведенных групп выступили против терроризма как нравственно-неприемлемого и контрпродуктивного. Как и большая часть анархистов везде и всегда. Однако, кажется, что только в нашем случае необходимо подчеркивать наше неприятие терроризма снова и снова.

Подводя итог вышесказанному: только незначительное меньшинство террористов были анархистами, и только незначительное меньшинство анархистов были террористами. Анархическое движение в целом всегда понимало, что общественные отношения, по их сути, нельзя убить или разбомбить. По сравнению с насилием государства и капитализма, анархическое насилие - капля в море. К сожалению, большинство людей помнит действия нескольких анархистов, которые совершали акты насилия, но не насильственные действия и репрессии государства и капитала, которые привели к такой анархической реакции.

А.2.19 Каких этических воззрений придерживаются анархисты?

В анархизме существует практически бесконечное разнообразие этических взглядов, но в основе любого из них лежит общее представление в необходимости развития человеком в себе собственного чувства этики. Все анархисты согласны с Максом Штирнером в том, что человек должен освободить себя от границ существующей нравственности и нравственных вопросов: «Я сам решаю – имею ли я на что-нибудь право; вне меня нет никакого права». [The Ego and Its Own, стp. 189]

Немногие анархисты пошли дальше Штирнера и отклонили любое понятие социальной этики вообще (утверждая, что, Штирнер поддерживает универсальные концепции, пусть они и эгоистичны), но для большинства анархистов такой радикальный моральный релятивизм почти столь же неприемлем, сколь и моральный абсолютизм (моральный релятивизм - представление, что нет хорошего или плохого, а есть походящее и не подходящее каждому конкретному человеку, а моральный абсолютизм – универсальное представление о том, что хорошо, а что плохо, независимо от мнения и ситуации каждого конкретного человека).

Часто провозглашается, что современное общество трещит по швам из-за чрезмерного "эгоизма" или морального релятивизма. Это неправда. Моральный абсолютизм, властвующий над обществом усилиями различных моралистов и истинно верующих, основывает себя, пусть и довольно искусно, на идее одного разума. Но моральный релятивизм недалеко от него ушел, ведь поскольку он отрицает существование (или необходимость) этики, он всего лишь зеркальное отображение того, против чего бунтует. Ни то, ни другое не придает сил человеку и не освобождает его.