Чаттертон - [41]
"Продолжайте-жъ".
"Стихами Дайера[57] и Томсона[58] премного восторгаются, и пусть оба они почили въ Бозе вотъ ужъ двадесять летъ тому, кто знаетъ – не найдутся ли еще какiя изъ ихъ сочиненiй?" Онъ смолкъ. «Теперь-то ты меня понимаешь, Томъ?»
"Сдается мне, я понимаю вашъ Умыселъ. Вы хотите, чтобъ я взялся подделывать стихи помянутыхъ мужей".
"Я не говорилъ – Подделывать. Разве творенiя Роули – подделка?" Онъ призадумался, подбирая Слова. "Разве это не подражанiе въ мiр? Подражанiй, какъ учатъ насъ Платоники?"
"Да отчего жъ мне надобно снисходить до подражанiя, – я сделалъ упоръ на этомъ Слове, – стихамъ Пiитовъ, кои уступаютъ мне въ таланте?"
Онъ спокойно погляделъ на меня. "Гордостiю ведь сытъ не будешь", сказалъ онъ наконецъ. Потомъ взялъ меня подъ Руку и добавилъ сердечнымъ тономъ: "А когда ты наконецъ признаешься, что это твои собственныя Сочиненiя, таковая Исповедь принесетъ тебе Славу".
"Славу великаго Плагiатора?"
"Нетъ, Славу великаго Пiита. Ты докажешь свою Мощь темъ, что выполнишь ихъ Работу лучше, чемъ то удавалось имъ самимъ, а къ тому же и темъ, что выполнишь свою собственную".
Это былъ умный Ударъ, заставили меня вразплохъ. "Я этимъ уже занимался, – сказалъ я, – еще когда былъ Школяромъ. У меня въ Бристоле лежатъ копiи поэмы моей Времена Года Шиворотъ-Навыворотъ, подъ Томсона, и Уборная безъ Завесь, подъ Голдсмита[59]".
"Знаю. Твоя Матушка показывала ихъ мне. Если и существуетъ въ глазахъ Неба нечто более достохвальное, нежели любящiй Сынъ, то это любящiе Родители".
"Ахъ она старая Пройдоха, – сказалъ я. – Такъ-воть кто васъ надоумилъ". Но Комичность беседы развлекла меня, и я принялся смеяться.
"Да нетъ же, – говорить Джойнсонъ, вторя мне смехомъ. – Она тутъ не при чемъ – это мой собственный Замыселъ".
"И ваше Ремесло къ тому-жъ".
"Наше Ремесло".
"Такъ это и есть нашъ Сговоръ, верно? Я отдаю вамъ Стихи, столь схожiе съ Подлинниками, что самъ Пiитъ не разпозналъ бы ихъ, а вы затемъ торгуете ими какъ сочиненiями Дайера и протчихъ?"
"Прибыль – поровну".
"Прибыль – Поровну". Но затемъ иная Мысль посетила меня: "Но ведь Имя мое давно известно въ Бристоле. Какъ же, после Роули, сумеемъ мы сохранить таковую Тайну?"
"Объ этомъ я уже подумалъ, – сказалъ онъ торжественно. – Возможно, придется сокрыть тебя въ Безвестности на некоторое время. Тебе следуетъ оставаться Загадкой, даже для самого себя".
"И какъ-же сего достичь?"
"А вотъ-какъ: тебе нужно сгинуть, подобно Призраку".
"И всё сiе – безъ Некроманцiи?"
"Ну, – протянулъ он, склонивъ Голову набокъ. – Имеется одинъ способъ". Онъ усмехнулся мне. "Я размышлялъ о твоей Смерти, Томъ".
"Думаю, теперь пора мне выпить Вина".
Онъ наполнилъ мой Стаканъ по самую Кромку. "Ибо что иное столь Укромно и Потаенно, Томъ, какъ не Могила?"
"Вижу, это весьма важная Тема".
"Коли ты такъ ловко воплощаешься въ другихъ людей, отчего бы тебе не воплотиться въ собственный свой Рокъ?"
Я столь былъ Ошарашенъ, что несколько Минуть не могъ проронить ни словечка. "Вы хотите сказать – отчего бы мне не разыграть собственную кончину?"
Онъ сызнова разсмеялся и опять наполнилъ мой Стаканъ, который успелъ я осушить. "Разве найдемъ мы лутшую Защиту, чемъ эта? Кто заподозритъ, что ты продолжаешь Стихотворствовать после столь суровой Перемены?"
Это была и вправду превеселая Шутка. "И какъ же мне сподобиться сего блаженнаго состоянiя, Сэмъ?"
"Самоубивствомъ. Сестра моя разпуститъ по Свету слухъ, будто ты скончалъ свои деньки, и никто не усумнится въ Правдивости сей вести. Въ этомъ Приходе легко получить заключенiе о felo de se: бедняки мрутъ здесь какъ мухи, всехъ не пересчитаешь. Разумеется, тебе придется разыграть сцену Смертнаго Одра – Свидетелей ради…"
Онъ собирался изложить Остатокъ своего Замысла, но я перебилъ его: "А что потомъ?"
"Ты будешь работать себе съ Миромъ столько, сколько пожелаешь".
И въ самомъ деле, после всехъ Невзгодъ и Оскорбления, что выпали мне на долю, отрадно было возмечтать о томъ, чтобы творить въ тиши и безвестности – отрадно еще и оттого, что сей путь приведетъ меня къ Трiумфу надъ теми, кто ныне обдаетъ меня презренiемъ. Книготорговцы и Издатели, называвшiе меня сущимъ Ребенкомъ, вскоре начнуть рукоплескать творенiямъ этого Ребенка, пусть и подъ чужими Именами, – а когда я откроюсь, объявивъ, кто я есмь воистину, то посрамлю ихъ и сломлю ихъ и докажу мой собственный Генiй.
И такъ случилось (если забежать немного впередъ), что после своего безвременнаго Ухода изъ здешней Жизни я принялся поначалу за новонайденныя Произведенiя мистера Грея, мистера Акенсайда, мистера Черчилля,[60] мистера Коллинза[61] и разныхъ протчихъ: я даже копировалъ мистера Блейка единственно изъ любви къ его Готическому штилю, но это лишь такъ, Шутки ради. Великому Генiю подъстать изобразить все что ни есть, и я постигалъ ихъ Страсти, едва только приноравливался къ ихъ Штилямъ: то была не какая-нибудь холодная Пародiя, но скорее…
– На этом всё обрывается, – сказал Чарльз Вичвуд, откладывая рукопись, которую он читал вслух. – Вот так.
В этот момент Филип Слэк обнаружил, что он соскользнул со своего стула и теперь сидит развалясь на полу и трет глаза.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге показана история Англии от периода неолита, первых поселений и постройки Стоунхенджа до возведения средневековых соборов, формирования всеобщего права и конца правления первого короля династии Тюдоров Генриха VII.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге освещается период правления в Англии династии Тюдоров.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. Повествование в этой книге начинается с анализа причин, по которым национальная слава после битвы при Ватерлоо уступила место длительному периоду послевоенной депрессии.
Многие из написанных Акройдом книг так или иначе связаны с жизнью Лондона и его прошлым, но эта книга посвящена ему полностью. Для Акройда Лондон — живой организм, растущий и меняющийся по своим законам, и потому «Лондон» — это скорее биография города, чем его история. В книге есть главы об истории тишины и об истории света, истории детства и истории самоубийства, истории кокни и истории алкогольных напитков. Возможно, «Лондон» — самое значительное из когда-либо созданных описаний этого города.
Признанный летописец Лондона Питер Акройд в своей новой книге изменяет обыкновению прогуливаться по городу. На этот раз он уводит нас в подземные глубины британской столицы. Автор открывает для своих читателей настоящий город-призрак со его улицами, реками, монастырями и канализацией. Вы сможете охватить взглядом весь исторический период развития Большого Лондона: от памятников Бронзового века, римских тротуаров и средневековых кладбищ до первых станций старейшего в мире метро. В главах о пресловутых городских трущобах мы увидим, помимо исторического анализа, искреннее сочувствие к обитавшим в них людям.
Новая книга Питера Акройда – очередное доказательство того, что биография города не менее, а возможно и более увлекательна, чем биография любой знаменитости. Особенно если новым героем исторического расследования Акройда становится Венеция. Самый загадочный и независимый город Италии, бывшая республика, расположенная на ста восемнадцати островах, город, над которым постоянно висит угроза затопления, Акройд описывает в свойственной ему манере документалиста-романтика. Акройд разбирается в том, почему венецианцы так отличаются от остальных жителей Италии, как получилось, что на постоянно подтопляемых островах появились и сохранились сотни произведений искусства, и когда великая империя купцов и художников превратилась в город Казановы, туристов и резиновых сапог.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.