«Чатос» идут в атаку - [84]
От домов, стоявших на окраине Сабаделя, с громкими криками бежали женщины. Они окружили летчиков, наперебой благодаря «русое пилотос». Одна из них схватила девочку и, плача и причитая, покрывала ее лицо поцелуями. Затем она ощупала Фелипе и, убедившись, что он цел и невридим, еще больше разрыдалась. Оказалось, что сеньора Кончита, выйдя встречать своих детей, видела, как на них бросились «мессеры»; от ужаса женщина потеряла сознание.
Когда испанки с детьми собрались уходить с аэродрома, Росита, до этого не проронившая ни одной слезинки, вдруг громко расплакалась и, вырвавшись от матери, подбежала к Илье.
— Ну что ты, маленькая? — присел перед ней на корточки Финн.
Оказалось, что Росита ни за что не хочет уходить домой без своего спасителя.
Илья стал ее уговаривать, и постепенно девочка успокоилась. Она потянула за ремень, на котором висел его пистолет, и неожиданно для всех спросила:
— А у тебя, Илио, есть маленькие дети? Летчик рассмеялся:
— Нет, Росита. Нам с Антонио еще предстоит купить себе таких, как ты и Фелипе. Когда мы вернемся к себе домой, возьмем большие корзины и пойдем на базар. Там купим себе у цыганки девочку или мальчика. Тебя ведь тоже мама купила у цыганки?
Росита радостно засмеялась. Сверкнув темными глазенками, спросила:
— А откуда вы знаете, что меня у цыганки купили? Разве вам мама рассказала?
— Нет. Просто я знаю, что во всем мире маленьких детей покупают у цыганок, — улыбнулся Илья.
— А как вы, Илио, назовете свою девочку? — не унималась Росита.
— Она будет болтать с вами до утра, — вмешалась сеньора Кончита, беря девочку из рук Финна.
Летчики задумчиво смотрели вслед уходившим женщинам. Антонов тяжело вздохнул:
— Дети Испании… Гляжу на них, и сердце кровью обливается. Растут под бомбами и пулями…
Стемнело, над Каталонскими горами повис золотой серп луны. Смолк грохот прогреваемых моторов. В прохладном воздухе установилась настороженная тишина…
Проверив готовность истребителей, летчики собрались у самолета Степанова.
— Никак успокоиться не могу, — раздался голос Финна. — На детей бросаются — до чего дошли…
— Если б это в первый раз, — откликнулся Антонов. — У фашистов на этот счет даже приказы имеются — стрелять во все, что видят летчики и что движется по земле.
Помолчали.
— Честное слово, ребята, вернусь на Родину — сразу женюсь, — заговорил опять Антонов. — В жены себе выберу обязательно добрую и веселую дивчину, чтобы друзей моих хлебом-солью встречала. Чтобы петь и плясать могла…
— Нет, ты уж свадьбу отложи до того, как мы все из Испании вернемся, — потребовал Финн.
— Конечно, Илья. И ты на моей свадьбе будешь нам петь под гитару…
— Придется мне у Гальярдо срочно учиться андалузским песням.
— Договорились?
— Слово пилота…
Горохов и Антонов поднялись — ночному патрулю пора было в небо. Прошло несколько минут, и Степанов с Финном остались на аэродроме одни.
— Знаешь, Евгений, о чем я сейчас подумал? Когда вернемся домой, в Москву, хорошо бы пролететь нам всей эскадрильей в один из праздников над Красной площадью. Вот так дружно, крылом к крылу, как летаем здесь, в небе Испании.
— Да, Москва сейчас к двадцатилетию Октября готовится. Парад, конечно, будет, — откликнулся Степанов. — Вот что: шел бы ты, Илья, отдохнул немного. Я подежурю. Через час наша очередь…
Стихли шаги Ильи. Удобно устроившись под крылом самолета, Евгений смотрел в ту сторону, куда ушли истребители Антонова и Горохова. В любой момент со стороны Средиземного моря мог появиться противник. Он думал о Москве, о доме, о матери, которая изредка присылала письма, не подозревая, где находится ее младший сын, — ведь адрес был обычный. Быстро мчится время. Почти каждый день бои. «Чатос» не сидят на месте.
Первым возвратился на Сабадель Горохов, через пятнадцать минут — Антонов.
— Ты где это разгуливаешь? — спросил его Степанов.
— Над морем ходил — красотища! Вода переливается, словно в нее серебряных монет набросали. А Барселона здорово с воздуха видна…
— Скоро потемнеет. Ну что, камарадас, выпьем по чашке кофе? А потом мы с Ильей будем собираться в путь-дорогу.
— Не спеши, Женя, до полуночи еще час. А насчет кофе предложение принимается.
Все направились к домику, где отдыхал Финн. Открыв дверь, летчики, к своему удивлению, увидели комиссара Филиппа Агальцова, читавшего за столом газету. На деревянном топчане спал укрытый кожаным пальто комиссара Илья.
— Где это вы, орелики, пропадаете? — здороваясь, улыбнулся Филипп Александрович, хотя прекрасно знал, что патруль только что вернулся на аэродром, а Степанов дежурил на самолетной стоянке.
— Не спится, товарищ комиссар?
— Да вот заглянул по пути. Вечер провел в эскадрилье Ладислава Дуарте. Они скоро перелетят поближе к Бахаралосу, станут вашими соседями. В бой ходить вместе будете.
Алексей Горохов налил из термосов кофе, а Антонов растолкал крепко спавшего Финна.
— Что? Пора? — Илья резко вскочил и сел на топчане. Увидя Агальцова, он улыбнулся. — Это под вашим пальто мне так сладко спалось?
Филипп Александрович молча кивнул.
— Как на фронте? — обратился Степанов к комиссару.
— Неспокойно. На Арагонском у Теруэля и на Центральном фронте в районе Сигуэнсы фашисты сосредоточивают высвободившиеся на севере войска. Иностранная печать много пишет о предстоящем наступлении мятежников. Фашисты в эти дни, без сомнения, попытаются какую-нибудь пакость устроить. Да они и не скрывают этого. Радио Саламанки и Бургоса захлебываются угрозами…
В книге на фактическом и документальном материале показаны яркие эпизоды из жизни и боевой деятельности многих туляков. Каждая страница — живой и яркий рассказ о подвигах, совершенных простыми людьми во имя беззаветной любви к Советской Родине, во имя торжества коммунизма.Можно с уверенностью сказать, что эта книга сыграет огромную положительную роль в благородном деле военно-патриотического воспитания не только молодежи Тулы и области, но и всего подрастающего поколения.
Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.