Часы остановятся в полночь - [58]

– Не издевайтесь. Это наручники, вернее то, что от них осталось. Думаете, они вернутся?

– А куда еще им деваться? Подождем. Зови остальных.

Фанат, по-другому о нем не скажешь.

Максим завернул Лану в пиджак, так как девочку морозило до дрожи, прижав ее к себе, он периодически выглядывал из арки. Туда переместились вынужденно – начал накрапывать дождь, а в сентябре он холодный, понадобилась крыша. Настя не возвращалась долго, он, предполагая, что Кэт не соглашается приютить незваных гостей, искал вариант, куда можно безбоязненно устроить Лану. А она проявляла завидную выдержку, не ныла, не стонала, еще и успокаивала его, когда он начинал нервничать.

Стремительно темнело, так же стремительно Максим терял терпение, ибо от горячего тела Ланы у него самого поднялась температура. Закралась ядовитая мысль, что Настя попросту сбежала, подло оставив их без денег и помощи. Он осатанел и модифицировал ситуацию, как однажды встретит эту курву и… совершит преступление. Ничего, отсидит, зато на одну гадюку в мире станет меньше.

– Настя! – закричал Максим, увидев ее. От сердца отлегло, тем не менее он не подобрел и, как только Настя забежала в арку, наехал на нее: – Где тебя носило? Бросила меня с умирающей!

– Я не умирающая, – слабо возразила Лана.

– Не скандаль, ты же мужчина, – осадила его Настя. – Кэт нет дома, наверное, с очередным ухажером укатила в кабак. Я бегала по соседям, чтоб позвонить ей на мобилу, она не берет трубку. Ума не приложу, что теперь делать. Можно было бы подождать, но Ланка столько времени не выдержит, Кэт не имеет привычки рано возвращаться из кабака.

– Лови такси.

– Зачем? – грозно соединила брови Настя и, не выслушав, полезла в бутылку: – Хочешь вернуться на стройку? И не мечтай, я не позволю доконать девчонку. Уж лучше в больницу поедем и сдадим ее врачам.

– А оттуда ее прямиком переведут в КПЗ.

– Но она останется живой…

– Замолчи хоть на секунду! – гаркнул Максим, после чего возвел очи к… своду арки. – О боже, дай мне выдержки, чтоб не задушить ее! – Затем перевел глаза на Настю, которая открыла рот, готовясь выпустить очередную порцию брани. – У меня есть надежное место! Надежней не бывает! И о нем никто не знает, потому что оно далеко, поняла?

– Что ж ты молчал! Я бегу за такси…

– Э-эй! Стой! Предупреди водилу, что ехать в деревню, восемнадцать километров от города.

Вскоре белая «Волга» с шашечками остановилась на противоположной стороне улицы, разделенной зеленой полосой, к сожалению, подъехать к арке было невозможно. Максим подхватил на руки Лану, перебежал дорогу и усадил ее на заднее сиденье рядом с Настей, сам плюхнулся на место пассажира рядом с шофером. В машине было сказочно тепло, вскоре разморило всех троих.

Глава 24

– Хорошо, – поднял ладони Эрнст, – я задал некорректный вопрос, а вам дорога память друга, вы не хотите тревожить его дух… Все это чепуха, неубедительная чепуха, причин которой я не знаю. Пока не знаю. Но поверьте, я их узнаю. А вы, если считаете себя настоящим другом Докукина, должны быть заинтересованы в поимке убийцы, но вы почему-то говорите о корректности.

Он сделал паузу, просекая, что в данную минуту творится с Журавским – человеком, похожим на черепаху, спрятавшуюся под толстым панцирем. Получится ли его раскрутить на диалог в форме: вопрос – откровенный ответ? Ким переводил беспокойные глаза с одного на другого, чувствовал, что у Эрнста сдают нервы, поэтому он и перешел на грубый тон, но делу это не поможет, Журавский замкнется. Спрячется за обидой, оскорблением достоинства и прочими признаками благо-родной натуры, только пахнет все это фальшивкой, уже даже Киму понятно. Нет, Журавский не вел себя надменно на манер больших боссов, так и рыба он не глубоководная. Да, подавлен, но не из-за смерти двухгодичной давности, а тоже, видимо, чего-то боится.

– Как же так, – нагловато усмехаясь, продолжил Эрнст, – вы все уважаемые люди, умные, удачливые, свободные. Кто имеет деньги, тот свободен, согласны? А вас внесла в список какая-то жирная тетка, которую, как единогласно утверждаете, в глаза не видели! Но любопытная деталька: четверых из вас нет в живых. И никого не взволновал этот факт.

– Я этих людей не знаю… – начал было давать отпор Журавский, Эрнст перебил:

– Двоих знаете. Один – ваш бывший друг, второй – его сын. Ваша фамилия стоит в списке, и вы живы. Что нам по этому поводу думать, как вы втроем туда попали? Что общего между вами и Ксенией? Почему не хотите мне рассказать?

– Я вообще первый раз слышу про список…

– А что до этого слышали? – подловил его Эрнст.

– В каком смысле? Не путайте меня.

Эрнст подбоченился, оттопырив локти в стороны, натянул на лицо кривую улыбку и привнес в тон толику хамского напора, но это и есть демонстрация силы, проще – запугивание:

– Значит, так, уважаемый гражданин Журавский. Лично мне бредни вашей компании из списка надоело выслушивать, я имею теперь все основания выдвинуть парочку новых версий. Первая: с тетушкой-учетчицей у вас были грязные дела, подпольные, вероятно, она вышла из-под контроля, поэтому ваша команда из списка уничтожила ее. Кто именно убил – будем выяснять.