Частное расследование - [32]

– Отчего же ваш прогноз столь мрачен?

– Я знавал подобных людей. Поначалу они щедро одаряют своих друзей, приятелей, окружение – это в молодые годы. А затем дают ровно столько, сколько те должны получить. Ну а следующий шаг – дать как можно меньше, получить как можно больше…

Он развел руками.

– Разумеется, это все лишь слова, на деле никогда невозможно угадать, что из кого получится.

Тоот пытался переварить услышанное. Образ Шандора Варги, который поначалу ему представлялся расплывчатым и туманным, теперь становился все более определенным, отчетливым.

– Господин священник, вероятно, вы не в курсе его дел. Я имею в виду бизнес.

Священник медленно покачал головой.

– Об этом я не знаю ничего. Сюда он приезжал не для того, чтобы говорить об этом, мы никогда ни о каких делах даже не упоминали. Вы понимаете, что меня прежде всего интересуют духовные ценности, а не материальные. Вчера на проповеди я своим прихожанам так и заявил: у вас лучший скот во всей области, а вот о душах своих вы заботитесь мало.

– Души, вероятно, не требуют столько труда и забот?

– В этом вы глубоко заблуждаетесь.

– Господин священник, как вы считаете, ваш двоюродный брат исчез по своей воле? Куда он мог направиться? И почему так поступил?

– Понятия не имею. Хотя я много размышлял по этому поводу.

– Ваш брат чувствовал себя дискомфортно в создавшейся в те дни обстановке?

– Вовсе нет. К тому же он почти в любых условиях чувствовал себя превосходно, но это не означает, что он не мог исчезнуть! Действия подобного человека трудно поддаются вычислению, анализу. Долгие месяцы, годы он самоотверженно вкалывал, работал с бешеной энергией. «Это в тебе немецкая кровь сказывается», – обычно говорил я. И вот в один прекрасный момент он почувствовал, что выдохся, и перестал заниматься и собой, и своим хозяйством. «А теперь во мне польская кровь заговорила», – объяснил он мне. У нас бабушка была полькой. Вообще-то, он хорошо знал людей и в себе отлично разбирался…

Тут святой отец смущенно улыбнулся.

– Может, это уже лишнее… возможно, вам глупостью покажется то, что я скажу, но неплохо, когда у человека по отношению к самому себе сохраняются хотя бы небольшие иллюзии…

Тоот бросил быстрый взгляд на часы. Он подумал, что на сегодня у него намечено еще множество дел.

– А вам не отдавал ваш двоюродный брат на хранение какое-нибудь письмо, бумаги, сверток?

– Нет, ничего. Тоот поднялся.

– Что ж, я весьма признателен вам, святой отец!

– Не могли бы вы немного задержаться. Вы ведь, вероятно, убежденный марксист?

– Видите ли… – удивленно начал Тоот.

– Мне было бы очень любопытно обсудить с вами несколько абстрактных вопросов. Меня всегда интересовало мнение марксиста, скажем, о любви. Ведь это весьма сложная проблема. Что такое любовь?

– Я – человек дела, практик. Выполняю свою работу, теорией не занимаюсь. Мне надо идти, извините. И путь неблизкий, да и дел у меня масса.

Священник тоже поднялся со своего места, и тут Тоот с удивлением обнаружил, что он очень невысокого роста.

– Увы. Мне было бы интересно узнать ваше мнение. Вы умный, интеллигентный человек. Вы тоже слегка задерганы, неспокойны, ищете то, что, быть может, искать бессмысленно…

– Я просто зарабатываю себе на жизнь…

– Это так, но человек живет не только ради денег. Я понимаю, что па первый взгляд расспрашивать вас о любви было бы бесполезно, поскольку по роду своей деятельности вы сталкиваетесь скорее со злом. Но поверьте, что и в вашей сфере любовь тоже должна как-то проявляться.

– Вы слишком многого ждете от людей, святой отец.

– Если человек не способен на любовь, тогда ради чего ему жить?

Тоот услышал этот вопрос уже в дверях.

– Вы рассуждаете слишком отвлеченно. С чего вы взяли, что это соотношение имеет важное значение?

– Видите, Шандор обычно нечто подобное говорил.

– Мы невольно все время к нему возвращаемся. Кстати, скажите, где бы я мог поговорить с отцом Шандора Варги?

– Боюсь, что это нелегко. Дядюшка Геза уже как лет двадцать эмигрировал на Запад, сейчас он живет где-то в Калифорнии.

– За это время он бывал на родине?

– Конечно. Лет пять-шесть тому назад. Вероятно, на следующий год опять нас навестит. Он объяснял, что чаще не может, некого вместо себя оставить.

– Следовательно, он там удачно устроился? В ответ Тоот заметил смиренную улыбку.

– Он так считает. У него хозяйство в двести гектаров. Но когда я смотрю ему в глаза, то я в этом далеко не уверен. Но в конечном итоге он выбрал путь, к которому стремился, и, возможно, на его лице я замечал лишь то, что свойственно всем стареющим энергичным людям, которые уже проиграли битву со старостью.

– На вашем лице я ничего подобного не замечаю. Глаза священника подобрели, он улыбнулся.

– Ко мне время относится по-доброму. Я просто следую за ним, но пытаясь ему противостоять.

13

Окна каменного строения, расположенного на лысой вершине Тёрёкварского холма, ярко вспыхнули, когда их осветили лучи прорвавшегося в просвет между облаками солнца. У подножья холма, где позавчера Тоот беседовал с Мачаи, стоял коричневый «вартбург». Это было такси. Тоот начал размышлять, кто бы это мог приехать в гости к «горному человеку», когда увидел мужчину, который как раз спускался по узкой, труднопроходимой тропинке вниз с холма. Он был хорошо сложен и, несмотря на некоторую полноту, двигался легко и пластично. Когда он подошел поближе, Тоот узнал его, это был Ласло фон Сабо.