Частная школа - [29]

- Мою подругу немного затошнило, поэтому я вывел ее на улицу подышать свежим воздухом, - сказал Томас. Прозвучало это так, что даже и не догадаешься, что буквально две секунды назад у него был приступ гнева. - Это Рид Бреннан, мистер Кросс. Она второкурсница.

- Рад с вами познакомиться, мисс Бреннан, - сказал мужчина, кивая мне головой. - Не сидите здесь слишком долго.

- Не будем, - ответила я.

Когда он, наконец, ушел, мы оба с Томасом смогли выдохнуть.

- Боже, порой я не могу их терпеть, - сказал Томас.

- Кого? Учителей? - спросила я.

- Нет. Их, - сказал он, вскинув пораненную руку в сторону кафетерия. - Придурочных Ноэль и Дэша. Что он о себе вообще возомнил?

- Не знаю. Я… - И что я должна была тут сказать? Я никогда не видела никого, кроме своей матери, кто бы как Томас вот так срывался. И я никогда не знала, что сказать, чтобы ей помочь. - Ты в порядке? - спросила я, глядя на его руку. Костяшки его пальцев были ярко-красными.

- Да. Все хорошо, - ответил он. Казалось, его дыхание успокоилось, и он оперся локтем на подлокотник скамьи. - Прости, - с досадой произнес он. - Иногда я просто выхожу из себя.

Я слегка улыбнулась.

- Мне знакомо это чувство.

- Правда? - казалось, с надеждой спросил он.

- Да. Обычно я вымещаю все это на подушке, но…

Томас посмотрел на меня.

- Из-за чего тебе злиться?

Выражение его лица смягчилось.

Я вся напряглась. Я никому не рассказывала о своей матери. Ни одному человеку. Ни слова. Но то, как он смотрел на меня, так очаровательно и заинтересованно, практически вызвало у меня это желание.

- Сначала скажешь ты, а потом я, - уйдя от ответа, произнесла я.

Томас слегка улыбнулся. С грустью.

- Ну ладно. Если ты действительно хочешь знать. - Он поглядел на стену кафетерия. - С чего начать? Мой отец - ужасный алкоголик, а мать - безумная, ужасная алкоголичка. Он становится громким и невыносимым, она - тихой и грубой, а вместе они портят все, - сказал он, быстро войдя во вкус, будто наслаждался тем, что вытаскивал это из себя. - Мы говорим о днях рождениях, каникулах, Рождестве. На моем выпуске из восьмого класса мой отец уснул с видеокамерой в руках и свалился со стула в проход, а потом накричал на директора за неисправные сиденья. Небольшая ностальгия по выдающейся съемке. И даже не проси меня рассказывать про маму.

Я ощутила, как у меня сжалось в груди сердце. Я узнала этот тон. Сытый по горло. Грустный. Разочарованный. Растерянный.

- Каждый год они приезжают сюда, и вся школа целует им зад из-за их денег. Целых два дня они строят из себя таких важных и могущественных, приказывают мне и притворяются идеальными родителями, меня просто от этого тошнит, - сказал Томас, смахнув слезы. Он снова поднял взгляд, сделал глубокий вздох и выдохнул. - Знаешь, это место мое. И они приезжают сюда и просто… они его разрушают. - Он вздохнул и посмотрел мимо меня.

Какое-то мгновение я просто сидела, жалея его. Жалея себя.

- Твоя очередь, - сказал он.

О, Боже. Я посмотрела ему в глаза. Надеясь, что могла ему доверять. Ну, поехали.

- У меня все дело в маме, - произнесла я, а потом не могла поверить, что действительно это сказала. - За исключением того, что она предпочитает таблетки с бурбоном. Выписанные по рецепту. Всех видов. Так что, в зависимости от того, какой цвет ей попадется в этот день, она будет или психопаткой, или в отключке, или потеряна для всего мира. Кроме того, она ненавидит меня.

- Уверен, это не так, - машинально произнес Томас.

- Нет, так, - сказала я, стараясь говорить так, чтобы это звучало несерьезно. - Она ненавидит меня за то, что я здесь, что у меня есть жизнь, что я молода и здорова. Когда мне было восемь, она попала в автомобильную катастрофу, и от этого у нее со спиной серьезные проблемы. До сих пор. Тогда-то все это и началось. В любом случае, однажды, во время особо отвратительной попойки, она все это сказала мне. Как же она меня презирает.

Томас посмотрел на меня, прямо в глаза, и кивнул. И один этот крошечный кивок сказал все. Его глаза были грустными, но не из-за жалости ко мне.

Он понял.

Я столько времени держала это в себе и, наконец, кому-то рассказала. Мое сердце накрыло волной облегчения.

- А что насчет твоего отца?

- О, я люблю своего отца. Он лучший, - сказала я. - Но моя мать… забудь об этом. Если она приедет на родительский день, то только ради удовольствия будет меня унижать. Это будет ужасно.

- Так не проси их приезжать, - просто сказал он.

Я засмеялась.

- Но ты же не просишь своих приезжать.

- Туше. - Томас слегка улыбнулся. А потом он потянулся ко мне и взял мою ладонь здоровой рукой. - У нас с тобой все так запутано, да?

- Мы отличная пара, - ответила я.

- Я тебе говорил, что рад тому, что ты сюда приехала?

- Нет, - ответила я, чувствуя, что у меня на лице расползается улыбка.

- Это так. Вообще я думаю, что теперь мы должны обедать вместе и одни, - сказал он. - Только ты и я.

У меня слегка скрутило живот.

- Но как насчет…

- Девушек из Биллингса? - спросил он. - Кто-нибудь может мне объяснить, что такого замечательного в этих чертовых Девушках из Биллингса?

Мои брови взлетели вверх.

- Я просто пытаюсь завести здесь друзей, - тихо произнесла я.