Частица невероятности МС - [12]

— Наверное, нет, я бы знала, — на миг-другой призадумавшись, рационально объявила Маша. — Но, может быть, тоже помогу. В чем проблема-то?

— Мне никогда не стать рыцарем Ордена Зари и уже тем более королем Зеварда! — горько поведал причину душевных переживаний собеседник, даже не задумавшись над тем, что делает в чаще леса незнакомка.

— Почему? — прямо спросила девушка.

— Рыцарем Зари становится лишь тот отважный воин, который способен пройти по тропе ужаса к заколдованному замку и принести цветущую ветвь шиповника из сада. — Юноша махнул в сторону стоящих стеной кустов с шипами и неподвижно застывшими в сплетении ветвей пауками.

— М-да, невозможно. Если только прийти с лесорубами в защитных костюмах или с огнеметами, — нахмурившись, согласилась Сазонова.

— Заросли раздвигают ветви перед претендентом, — внес вялое уточнение юный не-рыцарь, нервно перебирая поводья. — Но я трус! Я боюсь пауков, а как подумаю, что хоть один из чщидаров пробудится и укусит меня, ноги каменеют, не могу сделать и шага.

— Они сильно ядовитые? — практично уточнила девушка.

— Укус чщидара смертелен, — содрогнулся всем телом собеседник.

— Тогда ты не трус, а нормальный человек, — пожала плечами рациоиалистка Маша. — Кто же в здравом уме к ядовитым тварям полезет без страховки?

— Чщидары спят зачарованным сном и пробуждаются лишь в случае, если длань смертного заденет хоть лист одного из дерев, на коих они пребывают вечными стражами.

— Хм, при таких вводных, пожалуй, можно попробовать, — рассудительно заметила Сазонова. — У тебя, наверное, фобия, ну… неконтролируемый разумом страх перед пауками. Так? Поэтому опасаешься?

— Д-да, — подтвердил юноша, почему-то перестав рыдать и теперь лишь изредка хлюпая носом с покрасневшим кончиком.

Милая рыжеволосая дева, стриженная, как паж, его не осуждала, не смотрела с презрением или жалостью, а вела мирную беседу. И от излучаемой ею уверенности и умиротворения почему-то самому становилось немного спокойнее на душе.

— Тогда выход есть. Если ты не будешь видеть пауков, идти сможешь?

— Если я не буду их видеть, то я и дороги не увижу, — резонно возразил собеседник. — И тогда точно сразу задену ветви с чщидарами.

— А если тебя с завязанными глазами вести и направлять? — уточнила Мария.

— Н-не знаю. А что? — насторожился юноша, жаждущий посвящения столь же сильно, сколь силен был его ужас перед арахнидами.

— А вот что, — бодро объявила Мария и изложила свой нехитрый план. — Поэтому если ты сможешь довериться мне, то я проведу тебя по дороге.

— Ты не боишься пауков? — опасливо восхитился претендент на рыцарское звание.

— Разумно остерегаюсь, раз они ядовитые, — пожала широкими плечами носительница диагноза «паладин». — Но ведь это и к лучшему, осторожнее буду. Пробуем или помощь не нужна?

— Я не знаю… Я… — замялся юноша, а потом, глянув в зелено-карие глаза девушки, будто нашел в них ту порцию силы и мужества, каковой ему недоставало, и энергично кивнул, как в омут с головой кинулся: — Пробуем!

— Снимай шарф, проверить надо, годится ли он, чтобы глаза завязать, — продолжила претворять в жизнь свой план Мария, кивая на нечто шелковое, щедро украшенное вышивкой. Шарф не шарф, кашне не кашне, но завязать глаза сгодится.

Шарф был мигом снят с мечтающей о ярме рыцарства шеи и передан для испытаний. Маша намотала повязку вокруг кудрявой головы юноши. С третьего раза, два раза обернув, удалось сделать так, чтобы ткань лежала ровно, не соскакивала, не давала смотреть по сторонам и не цеплялась за все вокруг. Теперь подопытный кролик видел только кончики собственных сапог, траву и плиты дороги, по которой ему надлежало пройти к замку и зарослям цветущего шиповника. Следующие полчаса Маша и ее новый знакомый потратили на тренировки. Переть буром на штурм паучьих зарослей они не стали.

Маша водила парня за собой, как телка на веревочке, держа за левую руку. А юноша, чутко прислушиваясь к ее командам, старался реагировать на них как можно оперативнее: шаг вправо, два влево, повернись боком, наклонись, пригнись, присядь и так далее.

Конь по кличке Кальвин косился на происходящее с явственным сомнением в здравости рассудка хозяина. Он переступал копытами, прядал ушами, а потом и вовсе постарался максимально, насколько позволяли поводья, наброшенные на ветку, отодвинуться за ближайшее дерево с листвой погуще. Может, потому, что листва там была вкуснее, а может, потому, что листья худо-бедно скрывали животное от рехнувшегося хозяина и его нелепой знакомой.

Наконец Маша остановилась и признала:

— Хорошо, все получается. Пора! Идем?

— Ид-дем, — чуть запнувшись, подтвердил свое согласие юноша, при этом он так вцепился в руку девушки, что, будь на ее месте какая-нибудь менее тренированная особа, та в лучшем случае отделалась бы синяками.

Высокие черно-шипастые кусты, точно экзотическими плодами, усыпанные пауками, пребывающими в зачарованном сне, как и поведал заранее юноша, сами начали раздвигать ветви. В плотной растительной стене четко по периметру плит дороги образовался арочный проход. Было темновато, но в принципе идти оказалось вполне удобно.