Часть II. Гражданская война - [182]

Наша обстановка сейчас лучше, чем три года тому назад, но она изменялась чрезвычайно медленно, медленнее, чем мы рассчитывали, и если бы нам тогда, три года тому назад, дали возможность заглянуть вперед, мы не поверили бы своим глазам. Мы не поверили бы, что через три года после пролетарской революции нам будет так тяжко, так сурово жить на этой земле. Но мы не поверили бы и тому, что после трех лет борьбы, которую мы провели, мы встанем тверже на свои ноги, чем когда бы то ни было. Мы все сильнее и сильнее будем расширять нашу территорию, территорию рабоче-крестьянской власти, на восток, на запад, на север и юг. За эти три года много пережито и много рассеяно детских иллюзий, но это не значит, что наша идея потускнела и наша воля и сила ослабли. Нет, мы стали тверже в нашей революционной уверенности. У нас нет того горячего полудетского энтузиазма, у нас есть глубокие рубцы и на теле и в душе, но эти рубцы являются свидетелями нашей несокрушимой воли к победе.

Читая донесение наших солдат, которых мы недавно наблюдали с тов. Каменевым, мы можем себе сказать, что великий революционный заряд, который был вложен в нашу историю рабочими Петрограда и Москвы, не мог быть израсходован. Крестьяне Воронежской, Архангельской губернии, крестьяне Сибири довершают дело рабочих Петрограда и Москвы. Я наблюдал их недавно, и несмотря на то, что с нашей стороны было много жертв, несмотря на то, что рабочие далеко не в блестящем положении, что солдаты далеко не снабжены всем, чем нужно, все-таки мы не падаем духом. Меня на ст. Мокрая окружили красноармейцы, показывая свои ноги: у некоторых на ногах были лапти, а некоторые просто обернули их мешками. Под шинелями у некоторых были летние гимнастерки, а на некоторых не было и рубах. И они, полушутя, поругивали кое-кого из снабженцев, поругивали и нас грешных, из центра. Но в них не было ни капли опасения, что мы можем быть разбиты врагами. Революция воспитала лучшие элементы для борьбы, и наша армия теперь проникнута духом рабоче-крестьянской революции, духом коммунизма. Сегодня вы могли прочитать во враждебном нам органе, в английской газете «Таймс», признание о том, что после трех лет борьбы Советская власть стоит перед нами, как они говорят, более сильной, чем она была в 1917 году. Мы не захлебнулись в потоке, который нахлынул на нас с 1917 года. Несмотря на все ошибки, мы укрепились, мы остались сильными и непобедимыми. Теперь мы здоровее и крепче, чем когда бы то ни было, потому что самая основа нашей власти крепка и здорова.

Теперь советская армия и наша страна стоят на том пути, который ведет вперед. Мы переступим не только через крымский порог: есть еще много порогов в Европе, в Азии и в Америке, через которые перешагнет стопа пролетарской революции. (Аплодисменты.) В этом походе не последнее место будет занимать питерский и московский пролетариат, и я, товарищи, не знаю другого лозунга, другого клича, которым вернее можно было бы помянуть третью годовщину нашей революции, как лозунг: «Да здравствует наш герой-рабочий Питера и рабочий Москвы!». (Аплодисменты.)

1920 г. Архив.

VI. На рельсы мирного строительства

Л. Троцкий. ФРОНТОВ БОЛЬШЕ НЕТ

(Речь на собрании секретарей московских ячеек 26 ноября 1920 г.)

В настоящее время фронтов уже нет, и приходится говорить не о военном положении, а о том, каково было положение в последнее время.

После разгрома Деникина у нас остался Врангелевский фронт. Этот фронт вырос из оставшихся армий Деникина, которые мы не сумели уничтожить ввиду усталости наших войск. Врангель засел в Крыму, и установилось состояние равновесия вплоть до войны с Польшей. Когда создался Польский фронт, Врангель вырвался из Крыма, овладел частью побережья и распространился на восток почти до Таганрога. Наши войска описывали почти правильный полукруг с радиусом в 120 – 125 верст. Врангель занимал центральное положение и бил нас по отдельным радиусам. Выгода его положения заключалась в том, что он мог держать свои силы в кулаке. Одно время была опасность, что Врангель соединится с Польшей; с другой стороны, были опасения, что он прорвется на Кавказ, где соединится с Грузией и Арменией и получит поддержку от Англии и Франции. Все это заставляло нас держать большие силы против Врангеля. Надо было нанести удар по кратчайшему направлению, а для этого надо было овладеть кусочком земли по левую сторону Днепра. Таким местечком был участок у Каховки, который мы и рассматривали, как место, откуда должен был быть нанесен удар. Там мы сосредоточили наши главные силы пехоты и 1-ю Конную армию.

Врангель пытался разбить нас по частям. У него было преимущество – центральное положение и великолепная разведка. Он имел связи всюду. (Князь Туманов писал, что они научились ставить разведку у немцев во время империалистической войны.) Благодаря этому Врангель бил нас наверняка по частям. Когда мы, можно сказать, зубами держались за Каховский плацдарм, Врангель бросился на восток, угрожая Донецкому бассейну. Южное командование хорошо поняло свою задачу и действовало в полном согласии с главным командованием. Базой Врангеля был Крым, и когда он бросался на восток или на запад, мы стремились отрезать его части от основной базы. Кроме того, мы также не хотели разбрасывать наши силы. И наша стратегия увенчалась успехом.