Часовой механизм, или Всё заведено - [2]

— Даже не знаю, что страшнее: слушать истории здесь, в таверне, или читать их самому, — подтвердил один из гостей.

— Самому куда страшнее, поверьте мне, — отвечал другой. — Так и чувствуешь, что пальцы призрака бегают у тебя по спине. И даже если знаешь, чем кончится история, обязательно подпрыгнешь от страха, когда это наконец случается.

Затем посетители заспорили о том, что страшнее: слушать историю про привидений, когда не знаешь, что произойдёт (потому что ужасное событие застаёт тебя врасплох), или когда знаешь (потому что слушателей охватывает тревожное ожидание чего-то неизвестного, но ужасного). Все горожане обожали истории про призраков, и в особенности те, что придумывал Фриц, потому что он был талантливым рассказчиком.

Сам писатель Фриц, о котором шла речь, весёлого вида молодой человек, наслаждался своим ужином в другом конце таверны. Он шутил с хозяином, весело смеялся вместе с соседями по столу и, когда покончил с едой, потребовал ещё одну кружку пива, подхватил неопрятную стопку рукописных листков, лежавших рядом с его тарелкой, и подошёл к Карлу, чтобы перекинуться с ним словечком.

— Привет, старина! — весело воскликнул он. — К завтрашнему дню всё готово? Мне не терпится увидеть твою работу! Что собираешься нам показать?

Карл сердито зыркнул на него и отвернулся.

— Художественный темперамент, — мудро заметил хозяин таверны. — Пей своё пиво, и получишь ещё за счёт заведения в честь завтрашнего события.

— Добавь в него яду, тогда я выпью, — пробормотал Карл.

— Что?

Фриц не мог поверить собственным ушам. Двое друзей сидели у края барной стойки, Фриц повернулся спиной к остальным завсегдатаям таверны и сказал Карлу тихо, чтобы никто его не слышал:

— В чём дело, старина? Ты работал над своим созданием многие месяцы. Уверен, что ты не о нём тревожишься. Оно тебя не подведёт.

Карл посмотрел на приятеля с бесконечной горечью.

— Я не сделал фигуры, — пробормотал он. — Не смог. Я потерпел неудачу, Фриц. Завтра куранты начнут вызванивать мелодию, и все придут посмотреть на мою работу, но из часов ничего не появится, ничего… — Он тихо застонал и отвернулся. — Я не могу смотреть им в глаза! — продолжал он. — Я должен пойти и броситься с башни — и покончить с этим!

— Успокойся, не говори так! — сказал Фриц, который никогда не видел своего друга в гаком отчаянии. — Ты должен поговорить со старым герром Рингельманном, спросить у него совета, сказать, что ты столкнулся с трудностями. На этого почтенного старика можно положиться, он поможет тебе справиться с трудными обстоятельствами.

— Ты не сможешь меня понять! — горячо ответил Карл. — Тебе всё даётся легко! Ты просто сидишь себе за столом, макаешь перо в чернила, и истории сами текут на бумагу! Ты не знаешь, что значит потеть и напрягаться часами, не имея в голове ни одной мысли; или сражаться с материалами, которые крошатся в руках, и с инструментами, которые затупились; или рвать на себе волосы, стараясь найти новый вариант старой темы. Вот что я скажу тебе, Фриц: это чудо, что я не вышиб себе мозги раньше! Что ж, ждать осталось не долго. Завтра утром каждый сможет посмеяться надо мной: «Карл — неумёха, Карл — бездарь! Впервые за сто лет часового ремесла ученик потерпел неудачу!» Только мне всё равно. Я буду лежать на дне реки, подо льдом.

Фриц заставил себя не перебивать Карла, когда он заговорил о трудностях ремесла. Историю написать не легче, чем собрать часы, и она тоже может пойти неправильно, в чём нам предстоит убедиться на собственной истории Фрица уже через пару страниц. И тем не менее Фриц оставался оптимистом, а Карл — пессимистом, и в этом было всё дело.

Кошка Путци, что спала у огня, проснулась, подошла и потёрлась о ноги Карла. Карл злобно отшвырнул её ногой.

— Успокойся, — сказал Фриц.

Но Карл только угрюмо посмотрел на него. Он одним глотком допил пиво и вытер губы, прежде чем поставить кружку на прилавок и потребовать ещё пива. Юная Гретель недоуменно взглянула на Фрица, потому что она была ещё дитя и не знала, можно ли обслуживать гостей в том состоянии, в каком пребывал Карл.

— Принеси ему ещё, — кивнул Фриц. — Бедняга не пьян, он просто несчастен. Не волнуйся, я присмотрю за ним.

Гретель налила Карлу пива, а ученик часовщика зыркнул на неё исподлобья и отвернулся. Фрица встревожило состояние друга, но он не мог больше оставаться рядом с ним, потому что его позвали к себе его покровители.

— Ну что же ты, Фриц! Где твоя история?

— Заработай себе на ужин! Давай! Мы все ждём!

— О чём расскажешь на этот раз? О скелетах или привидениях?

— Надеюсь, про доброе кровавое убийство!

— Нет, я слышал, у него на сей раз что-то другое. Кое-что совсем новое.

— У меня такое чувство, что сегодня история будет пострашнее, чем всё, что мы сами можем вообразить, — изрёк старый лесоруб Йоханн.

Пока посетители заказывали себе ещё по кружечке пива, чтобы прихлебывать во время рассказа, набивали заново трубки и усаживались поудобнее, Фриц подхватил рукопись и занял своё обычное место у печки.

Сказать но правде, Фриц чувствовал себя очень неуютно, не так, как в обычные вечера, отведённые для его историй. Во-первых, из-за того, что поведал ему Карл, а во-вторых, его тревожила тема сочинённого им рассказа, точнее, его начало. Но, в конце концов, дело было вовсе не в Карле. Причина таилась совсем в другом.