Часовая башня - [16]

Еще раз с особой неприязнью взглянув на портрет, Василиса направилась к двери, намереваясь все же отыскать брата, как вдруг услышала его голос.

— Отец купит мне любую вещь, — самодовольно вещал Норт. — Стоит мне только попросить.

— Ну-ну, попробуй, — иронично ответил ему Марк.

Их шаги приближались, и у Василисы все похолодело внутри. Она машинально потянула дверь на себя — та закрылась, тихо щелкнув. Заметавшись по комнате, словно загнанная в клетку мышь, Василиса не нашла ничего лучшего, как вскочить на подоконник и, задернув тяжелую бархатную штору на половину окна, спрятаться за ней — как сто раз проделывала в отцовском доме, спасаясь от того же несносного Норта.

Сердце Василисы гулко и тревожно билось в груди; на всякий случай она осторожно попробовала открыть оконную раму, но та не поддавалась. С тоской взглянув на окно своей башни, хорошо видное с этой стороны, она замерла, затаив дыхание.

Тем временем хлопнула дверь, пропуская мальчишек.

— На день рождения я хочу попросить у него ящера! — громко произнес Норт, видимо в продолжение беседы. — Вот увидишь, он согласится.

Норт плюхнулся на ковер возле камина, оказавшись спиной к сестре. И вместо того чтобы выйти из укрытия и принять печальную судьбу, Василиса испугалась и, наоборот, постаралась еще больше вжаться в стену. Она вдруг вспомнила, что можно было бы закрыться крыльями и стать невидимой! Но было уже поздно…

— Ящеры неуправляемы, — послышался ленивый голос Марка. — Если ты хочешь нормального летуна, то проси малевала. Приручишь его и сможешь участвовать в школьных гонках…

Норт обернулся к Марку. Сквозь белый тюль Василиса видела, как глаза его заблестели от возбуждения.

— Точно, возьму малевала! — с восторгом произнес он. — Теперь, когда мы живем в Черноводе, я смогу держать его в нашем стойле. Кормить его, ухаживать… дрессировать…

— На твоем месте я бы попросил что-нибудь механическое, — посоветовал Марк. Раздался скрип — наверное, мальчик присел на кровать. — Он же владеет фабрикой «Золотой Механизм», а там производят много интересных штучек. Попроси часолет, будешь летать на нем в школу. Ваш Черновод — отличный замок, но находится далековато от берега… Поэтому тебе придется жить в общежитии Воздушного замка. Хотя на самом деле там очень неплохо, поверь.

— Уверен, что там будет неплохо, — хмыкнул Норт, вновь поворачиваясь к камину. — Но вообще мне очень нравится Черновод. Наконец-то мы можем открыто жить здесь… даже с этой рыжей. Как же я ненавижу ее!

Василиса беспокойно шевельнулась. Ну нет, она не будет выслушивать обвинения в свой адрес. Кто знает, что еще ей придется услышать? Она уже набрала побольше воздуха в легкие, чтобы собраться с духом и выйти из укрытия, но следующие слова Марка остановили ее:

— Отец никогда не рассказывал тебе, почему у двоих твоих братьев не оказалось часового дара?

— Нет, конечно… Вообще никогда. — Норт рассеянно почесал в затылке и вдруг встрепенулся. — Так ты что-то знаешь об этом?

Марк молчал довольно долго, словно показывая, насколько ценна информация, которую он собирается поведать.

— Они родились в другой часовой жизни твоего отца, — начал он заговорщицким тоном. — Во временной параллели.

— Ну-у, я вроде бы что-то слышал об этом… — протянул Норт таким голосом, что сразу стало ясно — по этой теме он ничего не знает.

— Иногда, пытаясь изменить свою жизнь, часовщики уходят во временные параллели, — размеренно произнес Марк. — Начинают жить заново в другом времени: заводят еще одну семью, осваивают новую профессию, даже меняют облик. Вроде бы хорошо звучит, да? Можешь исправить любую ошибку — просто уйти во временную параллель, начать с чистого листа.

— Да, неплохо, — с живостью подтвердил Норт.

— Но время так коварно, — задумчиво продолжил Марк. Василиса слышала, как он теперь неторопливо вышагивает по комнате. — И если ты не приживаешься в другом измерении, то оно стремится выдавить тебя из русла новой жизни, отторгнуть все новое, все заново начатое… И в один чудовищный миг пропадает для тебя навсегда, как утренний сон, который так трудно потом вспомнить. И вот твоя параллель исчезнет, как только ты хотя бы раз уйдешь в другую… Или вернешься в свой основной временной мир — тот, в котором ты родился.

— Значит, отец забрал этих двоих — Эрика и Ноеля — из какого-то своего исчезнувшего времени?

— Именно так, — подтвердил Марк. — Вот почему у них не обнаружилось часового дара — те, что рождаются в угасающем мире, в безвременье, не могут повелевать временем.

— Но они ведь живут с нашей бывшей нянькой, госпожой Азалией, — возразил брат. — Они существуют! Ну, то есть живы и все такое…

Марк шумно вздохнул, давая понять, что ответ на этот вопрос очевиден.

— Ну я же сказал тебе: живут и дальше в безвременье. Но для твоего отца они уже перестали существовать. Поэтому часовщики неохотно берут в свой основной мир детей, родившихся в других параллелях. Я слышал, что этот закон принадлежит к особой области, запретной для большинства часовщиков. Для того чтобы уйти в другую параллель, надо сдать специальный экзамен и принести особую клятву. И тогда, если ты нарушишь этот закон, то обретешь проклятье. Один человек не может жить одновременно несколькими жизнями, как бы он ни старался… Вот почему в этом единственном случае время выступает против воли часовщика… Вопреки одному из главных часовых законов. И вот почему все надеялись, что твоя рыжая сестра все-таки окажется бездарной, — добавил он задумчиво.