Чаша с ядом - [19]

– И что же нам делать? – В обязанности коронера входило подтверждение факта изнасилования, но за те три месяца, что он находился в этой должности, к счастью, ему не приходилось иметь дела с такими преступлениями.

– Монахиня Мадж из монастыря в Полслоу, она самая опытная в проблемах деторождения и женских болезнях. Следует позвать ее ради спасения бедной девочки.

Архидиакон внимательно прислушивался к их разговору.

– Пожалуй, это самый лучший план, но городские ворота уже заперты на ночь.

Джон презрительно фыркнул.

– Речь идет о дочери городского старшины! Ворота будут открыты по распоряжению королевского коронера и, без сомнения, шерифа, как только он услышит об этом. Я отправлю словечко в замок, чтобы они выделили эскорт для леди.

С этими словами он вышел в ночь, оставив позади себя встревоженный гул голосов.

Глава четвертая, в которой коронер Джон встречается с монахиней и сердитым мужчиной

Когда архидиакон, коронер и Неста прибыли в маленький лазарет, приютившийся у одной из стен собора, гонец, которого послали уведомить отца девушки, уже ускакал в ратушу. Он прибыл буквально через несколько минут после Джона, едва тот успел войти внутрь вместе с Нестой и увидеть Кристину.

Свернувшись клубочком, девушка лежала на низкой кровати, в комнате со свежепобеленными стенами. Широко открытые, но невидящие глаза смотрели в стену. Все ее тело сотрясала сильная дрожь, и опечаленный пожилой священник пытался кое-как успокоить ее, шепча отеческие слова утешения. Какая-то горожанка, случайно проходившая мимо в тот момент, когда архидиакон обнаружил Кристину за кафедральной стеной, охотно предложила свои услуги в качестве сиделки и теперь беспомощно примостилась на табуретке у кровати.

Неста, чье сострадание было безграничным, сразу же опустилась на колени рядом с кроватью, так чтобы лицо ее оказалось близко к лицу девушки. Она заговорила с несчастной молодой жертвой негромким голосом и мгновенно добилась первой реакции – Кристина повернула голову, пытаясь сосредоточиться на лице Несты, и протянула руку, чтобы сжать ее пальцы.

Прежде чем у де Вулфа появилась хотя бы малейшая возможность вмешаться, дверь рывком распахнулась и в комнату ворвался Генри Риффорд. Джон никогда не обращал особого внимания на Риффорда, но сейчас, в такой трагической ситуации, сердце его исполнилось жалости. Это был крупный лысеющий мужчина, обычно с цветущим цветом лица, но в эту минуту щеки его ввалились и все лицо как-то посерело. Едва удостоив взглядом всех находившихся в комнате, он рванулся к кровати и обнял свою единственную дочь за плечи. Кристина обхватила его руками за шею, и с губ ее сорвалось одно только слово:

– Отец!

Не было слышно ни слез, ни причитаний, только тихая мелкая дрожь била обоих.

Внезапно Джон ощутил себя здесь совершенно чужим и, сделав знак архидиакону и священнику следовать за собой, вышел наружу, оставив двух женщин с отцом и его дочерью.

– Нам придется подождать, пока она придет в себя, – заявил он. – Нет никакого проку в том, чтобы пытаться расспросить девушку или осматривать ее, пока отец хотя бы немного не успокоит ее,

Де Алекон скривился.

– Но она сейчас выглядит как раз неестественно спокойной – я полагаю, это у нее от шока? – Будучи действительно целомудренным, священник совершенно ничего не знал о женщинах, что даже в то время представлялось большой редкостью.

Дверь отворилась, и к ним вышла Неста.

– Ей лучше вернуться домой, оказаться в знакомой обстановке, среди знакомых вещей. Этот гадючник, в котором полно мужчин, пусть даже они называются священниками, – для нее сейчас самое неподходящее место. – Обычно жизнерадостное лицо Несты осунулось, и Джон заметил слезинки в уголках ее глаз.

Старый священник, горя желанием тоже сделать что-нибудь полезное, нетвердой походкой удалился прочь, бормоча, что приведет носильщиков с паланкином: путешествие отсюда до дома Риффордов на Хай-стрит будет недолгим, поскольку в маленьком городке до любого места было рукой подать.

– Как насчет Ричарда де Ревелля? – спросил архидиакон. – Он ведь очень дружен с Риффордом. Когда он узнает об этом случае, то многих могут повесить по одному только подозрению!

Не успели слова сорваться с губ коронера, как их заглушил резкий скрип распахиваемой двери и перед ними возник Генри Риффорд собственной персоной. Теперь его лицо было пурпурным от гнева, он едва мог говорить от бешенства.

– Найдите мне этого негодяя, и я разорву его собственными руками! – прорычал он.

Де Алекон в знак сочувствия молча положил руку на плечо Риффорда.

– Да укрепит и утешит тебя Господь в этот час испытаний, брат.

Участие Джона де Вулфа имело более практичное выражение.

– Послали за носилками, и мы отнесем ее домой. К шерифу отправился посыльный, и уже сейчас констебль замка вместе со своими людьми обыскивают улицы, ища этого негодяя.

– Как это могло произойти в священном месте? И что там действительно произошло? – прошептал отец, бушующая ярость которого сменилась полным упадком сил.

Архидиакон мягко поведал ему то немногое, что знал сам: как он услышал отчаянные стоны и как обнаружил Кристину, почти скрытую за кучей камней, которыми ремонтировали собор. Он побежал к ближайшему дому каноника за помощью, и они перенесли девушку на матрасе в ближайший кафедральный лазарет. Она не произнесла ни слова, но, судя по разорванной и находившейся в полном беспорядке одежде, а также по синякам и кровоподтекам на лице и шее, архидиакон с неохотой предположил, что случилось самое худшее.