Чаша отравы - [24]

Жаров промолчал.

— Что же касается повышения... Ну, хорошо, мне не жалко. Все виды денежного довольствия, официального и неофициального, я тебе повышаю на треть. Инфляция всё же, я понимаю. А вот насчет полковника — пока не могу, не по правилам: ты ведь ничем и никем не руководишь, ты в моем непосредственном особом подчинении. При уходе на заслуженный отдых, конечно, получишь полковника, без вопросов. Но это не скоро. У тебя сейчас — важная миссия, сосредоточься на ней. Это и совет, и приказ тебе...

— Есть... Спасибо вам, товарищ генерал армии, — тихо сказал подполковник.

Они дошли до дворца. Только сейчас Жаров пригляделся поближе к фигуре, стоящей по центру фонтана. Это была более чем странная скульптура — возрастной мужчина, полностью нагой, в очках и с бычьими рогами на голове. В левой руке — чаша, в правой — стрела.

Подполковник недоуменно взирал на статую, лицо которой явно напоминало «самого загадочного генсека» эпохи позднего СССР.

— Наш Высший Отец, — Беляков поклонился изваянию. — Экселенц. Основатель Ордена, который объединяет владельцев этой страны в одно целое. Создатель механизма, гарантирующего устойчивое развитие и абсолютную надежность всей системы. У Него — три главных символа Власти. Это Чаша Неги — олицетворение концентрации всех ресурсов в наших руках, по сути, нашего рая, нашего изобилия, благоденствия и наслаждения. Это Рога Силы — олицетворение нашего жесткого напора, нашей способности бескомпромиссно навязать свою волю тем, кто под нами. И это Стрела Смерти — олицетворение неотвратимости Устранения тех, кто дерзнет поднять голову над уровнем земли и бросить нам вызов.

По-видимому, это некий синтетический, относительно новый, сектантско-идеократический культ-учение, размышлял Жаров, с интересом рассматривая скульптуру. Масонство — не масонство... Скорее — своё, родное, по аналогии с заокеанскими какими-нибудь «черепом и костями», ньюэйджем, сайентологией, лавэйевщиной или айнрэндовщиной... А, нет, расправивший плечи Атлант — это близко, конечно, но всё же до отдельной «церкви» не дотягивает, хотя потенциал, наверно, имеется... Доморощенный культ могущественных хозяев и вершителей судеб, он же организация орденского типа, объединяющий самую влиятельную прослойку современной российской элиты... Культ, понятное дело, закрытый, богемный, только для своих, вообще нигде не афишируемый... Со своими собственными устоявшимися уже священными писаниями и традициями, символами и терминами, ритуалами и таинствами, этикой и эстетикой... Со своими собственными «святыми» — этими «создателями», «отцами» и прочими как бы «божествами», сиречь благодетелями, даровавшими землю обетованную чадам своим... Россию, то бишь, даровавшими... Вместе с людишками-хлопами, как же без них пановать-то... Может, даже со своим собственным «церковнослужебным» искусственным языком... Вот интересно, есть ли тут какие-нибудь оргиастические, сексуальные ритуалы... А если приносятся... Жаров испугался даже думать дальше, его всего передернуло... Однако, однако... Впрочем, после всего, что подполковник тут увидел и услышал, он уже ничему не удивился бы.

— Внутрь в дом не приглашаю, мы на самом деле уже всё обговорили, а у меня дела, — Беляков начал сворачивать эту необычную встречу с подчиненным. — К тому же не стоит мешать юным созданиям предаваться усладе. Пусть Владик снимет напряжение после сдачи дел и возвращения на родину... Это ведь он мне ее подобрал зимой в одном из детдомов, когда последний раз приезжал в отпуск. Сам, конечно, первым разбудил ее плоть и чувства, после чего, перед отлетом в Штаты, подарил мне — по-сыновнему... Эх, молодость, молодость... Но и я лично пока не жалуюсь — правильно говорят, что человеку на самом деле столько лет, сколько лет его партнеру. У меня с этим, с позволения сказать, омоложением всё в полном ажуре. Прилив сил, энергия, второе дыхание — это ощущается очень даже явственно, скажу я тебе...

Они еще некоторое время помолчали.

Наконец, Беляков произнес официальным тоном:

— Генерал-майор Скворцов Владислав Андреевич на днях будет назначен моим заместителем. А когда я через четыре года уйду в отставку, он станет моим преемником на посту начальника Комитета. Так что будешь, Леша, подчиняться ему.

Балашиха, 16 июня 2018 года

— Эх, ты... Ну, зачем ты, глупышка моя, это сделала? И даже со мной не посоветовалась... Хотя, нет, конечно, не надо, меня ведь пасут и читают, — Миша ласково обнял сзади за плечи сидевшую перед компьютером Олю. Как хорошо, что рабочая неделя закончилась, и ей не надо наутро вставать на работу — а у него самого окно в графике совпало с общими выходными. Значит, сегодня им можно лечь спать попозже.

Они старались говорить тихо — Зинаида Ивановна, выпив лекарства, легла и уснула еще до прихода молодого человека. Утром у нее был врач, выписал больничный.

— Не могу, просто не могу ничего не делать. Зачем? Ты не знаешь, зачем они так решили? Почему обязательно надо повышать возраст? Почему нельзя просто ужать выплаты до минимума, если, как говорят, денег не хватает — зачем заставлять больных и немощных пахать и пахать до гроба?