Чаша Мараканы - [42]

И если тогда славная «Селесте» добилась победы, то кто сказал, что этот триумф не может быть повторен сейчас?!

Так думали не только уругвайцы. Подсознательный страх перед возможным повторением «трагедии» смущал сердце и их соперников. «Фантасма» пятидесятого года витала над притихшим в ожидании матча отелем бразильской сборной, и этого Загало опасался больше всего. Трезво оценивая более чем скромные возможности противника, его немощное нападение и защиту, хотя и плотную, но избирающую против сильных команд персональный метод опеки, что для бразильцев являлось своеобразным гандикапом, Загало опасался не столько уругвайцев, сколько своих подопечных, которые могли поддаться на вероятные провокации, на подножки, тычки и толчки, которыми, как легко было предположить, уругвайцы будут восполнять неравенство сил.

Психологическая работа с игроками на сей раз была гораздо более трудной, чем обычно. Бразильский футболист, как уже было сказано, необычайно суеверен. После каждой победы в чемпионатах или турнирах независимо от их масштаба и важности победители выполняют обеты, обещанные всевозможным «покровителям» и «святым»: ставят многокилограммовые свечи, ходят пешком на гигантские расстояния, сопровождаемые толпами восхищенных болельщиков, от стадиона, явившегося полем победной битвы, до какого-нибудь храма, покровительствующего команде или персонально игроку. Накануне чемпионата в Мексике Брито отпустил бороду, поклявшись сбрить ее после победы. Сам Загало все тренировки в «Ботафого» и сборной проводит только в «заветной» футболке под тринадцатым номером, который для всех остальных является чем-то зловещим, а Загало «приносит счастье». Но что говорить о суеверии Брито или предрассудках Загало, если сам достопочтенный сеньор Жан-Мари Фаустин Годофруа д'Авеланж, аристократ, полиглот, бравирующий утонченными манерами президент Бразильской конфедерации спорта, накануне первого матча бразильцев в Гвадалахаре срочно вернулся из Мексики в Бразилию. Почему? Да потому, что он глубоко (и, быть может, не без оснований!) убежден, что его присутствие «не приносит счастья» его команде. Подтверждением этого являлось то печально неоспоримое обстоятельство, что в 1958 и 1962 годах, когда сеньор Авеланж не выезжал в Швецию и Чили, бразильцы завоевывали «Золотую богиню». Но стоило Авеланжу отправиться вместе с командой в Англию в 1966 году, как… результат известен.

Примета, плохая или хорошая, может загипнотизировать бразильца, подобно тому как кобра гипнотизирует зайчонка. И что вы сможете возразить против такого, к примеру, неопровержимого аргумента в пользу «неизбежной» победы уругвайцев в Мексике: они выигрывали первенство мира дважды с разрывом в двадцать лет. В 1930 и 1950 годах. А ведь в 1970 году исполнялось очередное двадцатилетие! И следовательно, было от чего волосам подняться дыбом!

Поэтому, как и следовало ожидать, утром 17 июня по всей Бразилии вспыхнули дымки «макумбы» – древнего языческого африканского обряда: специалисты по борьбе с нечистой силой вдохновенно пытались нейтрализовать все вышеупомянутые неблагоприятные факторы. Миллионы добровольцев, вознося мольбы и заклинания всевышнему, налагали на себя самые невероятные обеты, обещая небу самые фантастические дары в случае ниспослания победы.

Излишне доказывать, что и Уругвай был охвачен такой же лихорадкой. После победы над советской командой на 50 процентов возросла продажа телевизоров населению Монтевидео. Для того чтобы обеспечить электроэнергией всех телезрителей столицы страны и ее окрестностей, к началу матча с Бразилией была срочно запущена дополнительная электростанция. Уругвайский президент прервал на время матча запланированные аудиенции. Его бразильский коллега даже и не планировал никаких аудиенций на это время. Обе палаты парламента прекратили свои заседания из-за отсутствия кворума. Опустели улицы Монтевидео и Рио-де-Жанейро. Взлетели в небо первые ракеты: команды выходили на иоле.

Перед тем как сделать первый удар по мячу, Пеле наклонился и принялся тщательно перевязывать шнуровку бутс. Судья нетерпеливо поглядывал на него.

– Что он – не мог завязать свои башмаки в раздевалке? – нервно крикнул Лопес де Соуза, покинувший ради телевизора «Лузитании» свой пост под светофором. Сержант – да и никто из телезрителей – не знал, что этот обряд, религиозно исполняемый Пеле накануне каждого из мексиканских матчей, являлся маленькой хитростью: уезжая в Мексику, он договорился с женой Розе-Мери, что каждый раз будет ее «приветствовать» таким образом накануне игры. Это был условный сигнал, понятный только им двоим.

Пеле зашнуровал бутсы, выпрямился. Испанский судья поднес ко рту свисток. Замерли трибуны. Затихла «Лузитания». Сжались в комок миллионы сердец.

И еще ярче разгорелись костры «макумбы». Матч начался.

Первые минуты игры вполне оправдывали прогнозы: несмотря на тщательную психологическую подготовку, на всю воспитательную и разъяснительную работу, на лекции о вреде предрассудков и призывы «докажем, что мы сильнее!», бразильцы заметно нервничали. Несколько раз подряд ошибается ключевой игрок защиты – Клодоальдо, который, как обычно, должен был гарантировать безопасность подступов к штрафной площадке. Несколько раз защитники и полузащита совершают поистине инфантильные промахи, вручая мяч соперникам, которые не используют выгодных моментов. Что касается уругвайцев, то и они действуют именно так, как предвидел Загало вместе со своим генеральным штабом: понимая, что в открытой борьбе им на сей раз не совладать со своим вечным соперником, они почти откровенно нацелились на ничью. Точнее говоря, ушли в глухую защиту, надеясь, что если удастся безнаказанно отсидеться в траншеях 120 минут, то, глядишь, дело может дойти до жеребьевки, в которой их более чем скромные шансы подымались до 50 процентов.