Чаша Мараканы - [35]
Но, прежде чем перейти к полуфиналу, вернемся еще раз в Бразилию и расскажем об одном, связанным с футболом «хобби» бразильцев. Точнее говоря, не «хобби», а скорее эпидемии, охватившей эту страну накануне чемпионата. Мексиканский турнир стал своеобразным допингом, стимулировавшим эту страсть, превратившим страну в… впрочем, не будем спешить с определениями и сравнениями! Представим читателю возможность сделать собственные выводы на основании фактов и цифр, которые будут приведены в главе, которая называется…
Пусть неудачник плачет
Тощий, замученный жизнью и жарой пес Арлекин задумчиво облизывал драный резиновый шлепанец Зеки. Зека не замечал этого. Сжимая черными пальцами обломок карандаша, он сосредоточенно созерцал длинный зеленый листок бумаги, разлинованный на три графы. С одной стороны в ухо ему дышал жареным чесноком Дамиан, безродный старец, кормившийся вместе с Арлекином на кухне «Лузитании». С другой стороны на талон глядел холодным взглядом специалиста выбритый до блеска Флавио.
Он служил лифтером в отеле «Плаза Копакабана» и каждый вторник (свой выходной) отводил этому священному обряду: прогнозированию очередного тура футбольной лотереи. Вместе с Зекой и Дамианом. Почему втроем? Да потому что Зека считался в «Лузитании» удачником, у него был «хороший глаз».
А старика просто было жалко. Он далеко не всегда и долю-то свою платил. Но Зека и Флавио молчаливо соглашались «поверить в долг». И понимающе качали головами, когда Дамиан говорил, что после первого же выигрыша внесет сполна все свои деньги за талоны, за все туры, в которых они играли втроем.
Вокруг, на всех остальных столах «Лузитании», да и на прилавке у Педро виднелись талоны. В вязком и колючем сигаретном дыму ботекина плавали загадочные для профана, но на самом деле преисполненные глубочайшего смысла фразы.
– «Васко» и «Флу» просятся на «трипло».
– Нет, на сей раз «Васко» выиграет: Денилсон во «Флу» не играет.
– В третьей встрече ставлю крест справа.
– А я – в середине. «Палмейрас» сильнее, но он – в гостях.
– Да и Адемир, кажется, потянул связки.
– Тем более.
– «Сантос» и «Ипиранга»… Ха! Что это еще за «Ипиранга»? Кто-нибудь слышал что-нибудь о ней?
– Будет «зеброй».
– Почему?
– Она дома. Там, в Араракуаре, с ней никто не справится. Там на архибанкаде – больше пистолетов, чем в арсенале Второй армии. Никакой Пеле не спасет.
– Значит, что?
– Как минимум «дупло»: справа и в центре.
– А я ставлю «трипло».
– Ну, если тебе денег не жалко…
Это сумасшествие продолжалось с утра до вечера. С того момента, как Педро, кряхтя и охая, вздергивал вверх железные жалюзи, и до того, как Сильвия – где-то уже на рассвете – уводила своего последнего клиента, и черная Лурдес выливала на кафельный пол ботекина ведро белой едкой «санитарной воды» и бралась за щетку. Это продолжалось с утра до вечера вот уже более полугода. И с каждой неделей страсти раскалялись все больше и больше. В этом смысле «Лузитания», впрочем, не была исключением: весь Рио сошел с ума. Да, да, весь Рио. От грязных притонов Каскадуры и Сан-Кристована до отделанных каррарским мрамором апартаментов супругов Майринк-Вейга – одного из богатейших семейств Рио.
От приемных салонов прохладной губернаторской канцелярии во дворце «Гуанабара», что рядом со стадионом «Флуминенсе», до вагоноремонтных мастерских вокзала «Леопольдина». Всюду, всюду, всюду кариоки колдовали над магическими талонами «Лотерия Эспортива», или, как ее назвали в первые же дни после ее появления, «Болао». Было от чего сойти с ума! Уже в самом первом, опытном туре лотереи, проведенном без всякой рекламы, без подготовки, без организации, участвовало 77 тысяч человек. Во втором туре количество проданных талонов подскочило до 180 тысяч! Спустя всего два месяца, в десятом туре, в погоню за счастьем устремились свыше двух миллионов кариок. То есть ровно половина города! Ну а во всех двадцати восьми турах, проведенных с апреля по декабрь 1970 года, было продано свыше 80 миллионов талонов на общую сумму 475 миллионов крузейро, что составляет около 100 миллионов долларов. И это несмотря на то, что лотерейные агентства и организованная продажа билетов были налажены только в двух городах страны: Рио-деЖанейро и Сан-Паулу!
Секрет сенсационного успеха лотереи объяснялся весьма просто. Она сумела объединить две самые сильные страсти бразильца, два огня, жгущие его душу: футбол и азартные игры.
Ну- что касается футбола, тут комментарии не нужны. А вот относительно страсти соотечественников Пеле и Гарринчи к азартным играм следует сказать подробнее.
Этой слабостью они страдают со времен Педро Альвареса Кабрала, открывшего землю, названную впоследствии Бразилией. Возможно, они унаследовали ее от европейских конкистадоров, которые, как известно, в погоне за дразняще-недоступным таинственным Эльдорадо, пускались на самые безрассудные авантюры. Сейчас, спустя четыре с половиной века, бразилец все так же любит бросать вызов судьбе.
Не колеблясь, он рискнет последним сентаво ради призрачного миллиона, даже если шанс заполучить этот миллион будет столь же исчезающе мал, как вероятность находки золотого самородка в песке Копакабаны. Дюжине конкретных синиц, зажатых в руке, бразилец предпочтет весьма проблематичного и именно поэтому дразняще-привлекательного журавля в небе.
