Час ведьмы - [84]

— Я хочу, чтобы ты мне подробно обо всем рассказала. С твоей стороны очень благородно помочь Хоукам: смотрите в Небо, но умеряйте свои ожидания.

— У меня нет ожиданий, — сказала Мэри и рассмеялась. Она чуть не выпалила, что ощутила зов Бога, но это была бы слишком дерзкая ложь. Одно дело — стоять у огня, и другое — шагнуть прямо в него. Она продолжила:

— Я буду следовать рекомендациям Джона и учту его советы. Думаю, завтра я принесу мало пользы, но многое узнаю.

— О Хоуках.

— Да, о Хоуках, — согласилась она, хотя перед мысленным взором у нее стоял аконит, о котором, она надеялась, ей также станет известно как можно больше.

Вскоре после заката Джонатан Кук постучался в дом, когда Мэри и Кэтрин готовили ужин. Он сказал, что надеялся увидеть Томаса. Его куртка задубела на холоде, а шапку он натянул до самых бровей.

— Можешь подождать его, если хочешь, он должен быть с минуты на минуту, — предложила Мэри. Она старалась относиться к нему доброжелательно, но после того, что услышала от Томаса, зять сильно упал в ее глазах. Ее удручал не тот факт, что Джонатан требовал денег у ее мужа, а то, что он проиграл все приданое. Она разочаровалась в нем настолько, что лицо, некогда казавшееся ей привлекательным, теперь как будто стало нахальным.

— Да, я подожду, — ответил он, приятно улыбнувшись, и Кэтрин налила ему сидра.

— Как твоя семья? Как Перегрин себя чувствует? — спросила Мэри.

Джонатан стоял у огня, потягивая напиток.

— Последнее время ей плохо по утрам. То ли из-за ребенка, то ли съела что-то не то. А может, из-за перемены погоды.

Мэри раздумывала над его словами.

— Когда раньше она носила детей, было так же? — допытывалась она.

Он пожал плечами.

— Практически. Но я слышал, что-то подобное приключилось со служанкой твоих родителей, Ханной.

— С Перегрин то же самое?

— Я не врач, но похоже на то, — сказал он.

Мэри хотела расспросить его подробнее, но он продолжил:

— Наверное, ты рада, что вся эта история с прошением позади, — хотя, как я понимаю, все вышло не так, как ты хотела.

— Сейчас я здесь, — ответила она, удивленная, что он поднял эту тему.

— Да, это верно. Томасу очень повезло. И тебе тоже, Кэтрин.

Девушка как будто встревожилась оттого, что ее втянули в разговор.

— В конце концов, — продолжал он, — твоя хозяйка вернулась. Все хорошо, да?

— Все хорошо, — повторила она скромно, но Мэри прекрасно понимала, что она говорит не от чистого сердца.

— Больше никакой дьявольщины с вилками? — спросил он, сделав большой глоток сидра. Мэри не знала, к кому он обращается. Судя по его поведению, Джонатан по пути к ним заехал в таверну.

— Джонатан, в этих вилках нет ничего дьявольского, и мы с Кэтрин не видим смысла обсуждать их, — осторожно вставила она.

— Ты сохранила их для публичной демонстрации в ратуше?

— Я никогда не приносила их туда, — напомнила ему Мэри.

— Нет, — сказал он и игриво показал пальцем на служанку: — Она приносила. Но сегодня сие должно быть дом, где царят любовь, доверие и мир Божий, который превыше всякого ума.

— Ты смеешься над Писанием?

— Нет, только цитирую, Мэри. Это просто цитата.

Мэри услышала, как снаружи заржала лошадь Томаса.

— А вот и муж, — сказала она. Она удивилась, как быстро этот визит стал ей неприятен.

Джонатан поставил кружку на стол.

— Благодарю тебя, Кэтрин, — сказал он. — Благодарю вас обеих. Я буквально с минуту поговорю с твоим мужем, а потом пожелаю всем здесь спокойной ночи.

И он вышел во двор поздороваться с Томасом.

Когда за ним закрылась дверь, ни Мэри, ни Кэтрин никак не прокомментировали поведение Джонатана. Мэри не хотела, Кэтрин не смела.

Кэтрин вышла покормить скотину после ужина, и Мэри осталась наедине с Томасом. Она спросила его, не требовал ли Джонатан опять денег.

— Требовал, — ответил Томас, надевая пальто.

— Ты снова идешь в таверну? — спросила она.

— Да.

— Что ты решил?

— Насчет Джонатана? Я уже говорил тебе: я дам ему немного муки и кукурузы.

— Этого хватит? Пока он был здесь, мне показалось, что он в большой нужде.

Томас посмотрел на нее, и его лицо помрачнело.

— Ты теперь постоянно об этом талдычить будешь?

— Ты сам рассказал мне об этом недавно. Я пытаюсь быть верной подругой.

Он быстро глянул на заднюю дверь — удостовериться, что Кэтрин еще не вернулась.

— Порой мне кажется, что он хочет, чтобы я умер, тогда Перегрин получила бы долю наследства.

— Джонатан?

Томас закрыл глаза и потер переносицу.

— Это не твоя забота.

— Мне жаль.

— С ними все будет хорошо. Со всеми.

— Перегрин плохо себя чувствует, — сказала Мэри.

— Перегрин носит ребенка.

— Если только не съела что-нибудь.

Он с омерзением покачал головой.

— Твой ум, Мэри, твой ум. Сегодня он ничтожен, как у младенца, а завтра пытается постичь тайну гуморов. Я устал. Я зол на тебя и на этого безбожного павлина, который женился на моей дочери. Не заставляй меня…

Она молча ждала. Она знала, что не стоит его торопить или заканчивать предложение за него.

— Неважно, из-за чего она захворала, — сказал он наконец. — Она поправится.

И с этими словами ушел.

Пока Кэтрин не вернулась, Мэри погрузилась в мысли о том, что зря осудила Джонатана и Перегрин, а возможно, и Ребекку, что видит заговоры, которых на самом деле нет, и не замечает ядов у себя под носом. И снова ей подумалось, что, наверное, она одержима.