Час ведьмы - [46]

— Но вы сбежали.

— Да.

— Значит, вы не видели, как Мэри Дирфилд сломала кисть в ту ночь, — сказал Уайлдер.

— Она упала на чайник, — ответила Кэтрин.

Уайлдер покачал головой.

— Могло быть так, а могло быть и нет, Кэтрин. Я только спросил, что вы видели, и очевидно, что больше вы не видели ничего, что имело бы отношение к сегодняшнему процессу.

Он посмотрел на губернатора, тот пожал плечами.

— Мы благодарим вас, — сказал Джон Эндикотт.

Кэтрин задержалась еще на секунду, и Мэри подумала, что сейчас у служанки хватит смелости взглянуть на нее. Она практически жаждала столкновения. Она ждала. Но хоть Кэтрин и дернула головой в ее сторону, из страха или чувства вины девушка не могла посмотреть Мэри в глаза. Вместо этого она повернулась к Филипу Бристолу, и Мэри подумала, что адвокат сказал ей, что она хорошо справилась. Что ж, это была правда.

После того как Кэтрин Штильман отпустили, губернатор вновь обратил свой взгляд на Мэри и сделал ей знак выйти вперед.

— Через минуту мы обратимся к преподобному Нортону, — сказал он ей, — но мне любопытно. Вы отказались от посредничества церкви. Я знаю, что некоторые старосты готовы возобновить христианский мир между вами и Томасом. Почему вы не рассматриваете этот вариант?

— Потому что я не чувствую себя в безопасности в его доме, — ответила Мэри. — Потому что я не верю, что он изменит своим привычкам. Потому что он нарушил закон и жестоко обходился со мной. Мне очень жаль, и я скорблю по нашему браку, но я не могу жить с человеком настолько греховным, что он готов проткнуть руку вилкой мне, его покорной помощнице.

Эндикотт кивнул, но Калеб Адамс покачал головой и напомнил губернатору:

— Не забывайте, Джон, что у этой медали две стороны. И ни одного свидетеля. Мы еще не знаем, получена ли эта рана от зубьев Дьявола или от чайника, нам также неизвестно, совершал ли Томас Дирфилд то, в чем обвиняет его Мэри. Возможно, мы никогда не узнаем этого. Стоит отметить, что девушка-служанка описывает этого человека совершенно иначе, нежели его жена.

Уайлдер посмотрел на обоих магистратов, сдвинув брови. Мэри видела, что в лице Уайлдера по-прежнему имеет союзника, но он, видимо, посчитал, что не стоит публично вступать в спор со своими коллегами.

— Вы думали, что будет с вами в том случае, если развод будет одобрен? — спросил Адамс.

— Да.

— И что вы будете делать? Заведете пчел?

Мэри была возмущена тем, насколько презрительно прозвучал его голос, но она решила ответить осторожно, чтобы его злость не вышла ей боком.

— До того как моя семья переехала сюда, в Салеме проживало много незамужних женщин. Было даже время, когда их обязали носить вуали. Вскоре Салем отменил этот закон. В Бостоне таких требований к женщинам никогда не предъявляли. И хотя преподобный куда лучше знает Закон Божий, думаю, что в Библии нигде не значится, что женщине грешно жить одной. В мире достаточно вдов и женщин, которые никогда не были замужем.

— Как ваша подруга, Констанция Уинстон.

Мэри уже готова была отрицать свою дружбу с этой женщиной: в конце концов, они на самом деле больше не были друзьями — но решила не поддаваться подобной слабости.

— Я не думаю, что Констанция живет одна, — вместо этого ответила она ровным голосом. — По-моему, у нее есть горничная.

— Значит, вы будете жить одна — если только обстоятельства не позволят вам нанять горничную?

— Нет, я не буду жить одна. По крайней мере, поначалу. Я буду жить со своими матерью и отцом.

— И одной третьей имущества Томаса.

— Таков закон. Но я пошла на этот шаг не ради моей доли.

— Вашей доли? — переспросил Адамс. — Звучит так, словно вы думаете, что ваше прошение уже одобрено.

— О нет. Я так не думаю.

В ратуше повисла странная тишина. Мэри ждала. Наконец губернатор сказал:

— Благодарим вас, Мэри. Пока мы будем выслушивать следующих свидетелей, думаю, могут возникнуть моменты, когда нам потребуется вызвать вас, чтобы вы ответили на обвинения или прояснили ситуацию. Но я полагаю, что следует предоставить слово Джону Нортону, чтобы преподобный мог вернуться к своим делам.

Мэри посмотрела на своего нотариуса, тот кивнул, и тогда она отступила и встала в толпе рядом с матерью, отцом и Бенджамином Халлом.

15

— Она вела себя отвратительно. Мы как будто вновь оказались в Лондоне, среди обреченных на адовы муки, а она была лишь распутной девкой, поджидающей матросов.

Показания Бет Хауленд, из архивных записей губернаторского совета, Бостон, Массачусетс, 1662, том III

Борода преподобного Джона Нортона была в том же безупречном состоянии, как и по воскресеньям, когда он стоял за кафедрой в материнской церкви; он улыбнулся губернатору. На нем был черный роскошный камзол. Мэри видела перед собой двух самых могущественных людей в колонии, по совместительству друзей, и ей стало немного стыдно за то, что она отнимает у них время. Это был смелый поступок. И хоть смелость сама по себе не являлась грехом, порой она опасно граничила с гордыней.

— Доброго дня, Джон, — сказал губернатор. — Благодарим тебя за то, что посетил нас сегодня.

— О, я благодарю вас за вашу службу.

— Что ты можешь сказать о Мэри Дирфилд?

— Я всегда считал, что это добродетельная и набожная душа: молодая женщина из порядочного общества. Полагаю, что она любит нашего Спасителя и желает трудиться во имя Его. Она никогда не казалась мне более грешной, чем те, кого я вижу перед собой по воскресеньям, — возможно, даже наоборот.