Час испытаний (с илл.) - [14]
- Мне как-то один человек говорил, что он купил бы йод, бинты и стрептоцид, - как можно равнодушнее сказала Галка. - На рынке эти предметы сейчас поднялись в цене.
- Ты серьезно? - остановилась Вильма.
- Так он мне сказал.
- Где можно найти этого человека?
- Я точно не знаю, - замялась Галка.
- Жаль, - разочарованно вздохнула Вильма. - У меня есть несколько сот неучтенных индивидуальных пакетов. Пару литров йода я бы тоже нашла. А стрептоцидом могу целую армию обеспечить.
- Но тебе может попасть, - ликуя втайне, сказала Галка.
- Ерунда! Запас медикаментов у меня сверх нормы. А потом, наши ребята не так уж часто прибегают к моей помощи.
- Но вас могут отправить на фронт.
- Мы воюем здесь, - как-то странно усмехнулась Вильма. - Только у нас не бывает раненых. Вернее, наши раненые никогда не возвращаются на базу. Море не отдает их…
Обрадованная удачей, Галка пропустила мимо ушей последние слова Вильмы. Не обратила она внимания и на то, что под небрежно распахнутым плащом на Мартинелли красовался мундир морского офицера. Потом она долго не могла простить себе эту беспечность…
Итальянка не соврала ей. Вечером следующего дня во двор небольшой пекарни, что находилась в Слободском переулке, въехал юркий «пикап». В окно Галка увидела, как из кабины вышел высокий широкоплечий матрос.
- Кто это? - спросила она стоящую рядом Вильму.
- Сержант Марио Равера. Замечательный парень.
- Пожалуй, мне лучше с ним не встречаться.
- Не бойся, - рассмеялась Вильма. - Марио не из тех, кто выдает друзей. А он - мой друг.
- Вы дружите с шофером? - удивилась Галка.
- Марио - не шофер. Он сел за руль по моей просьбе. Для меня он готов на все… Ну, где же твой коммерсант?
Прихрамывая, вошел пекарь - немолодой краснолицый мужчина.
- Этот, что ли? - спросил он у Галки, показывая палкой в окно. - Степан, Федька! - крикнул он за дверь: - Пособите там господину матросу.
- Я пойду скажу Марио, чтобы он выгрузил ящики, - засуетилась Вильма.
Когда за ней закрылась дверь, пекарь тихо спросил:
- Не продаст нас твоя италийка?
- Нет. Она принимает вас за спекулянта.
- Ишь, придумала, - усмехнулся пекарь. - Ты ей не очень-то верь. Красивая она больно. А красивые к обману привыкшие. Да и деньги, видать, любит.
- У нее тяжелое семейное положение, - неуверенно возразила Галка.
- Ну, сбрехать-то ей недолго.
Галка не ответила. Она смотрела через окно, как огромный Марио, отстранив грузчиков, сам поднял два больших ящика и легко понес их в дом.
Пекарь вышел, но скоро вернулся.
- Не обманула покуда твоя Вильма: товар - что надо. Ну, иди. Дожидает она тебя.
На улице Вильма попыталась сунуть в Галкин карман часть денег, полученных за медикаменты. А когда Галка наотрез отказалась от комиссионных, итальянка пригласила ее в ресторан. Галка уже не знала, как отделаться от новоявленной подруги. Отказаться от денег, а потом и от ресторана - не слишком ли скромно для барышни из комендатуры! Надо было найти какой-то благовидный предлог. Настроение у Вильмы заметно улучшилось, и она говорила без умолку. Они шли вдоль парапета Приморского бульвара, за гранитным барьером которого начинался крутой спуск к берегу. Перегнувшись через парапет, внизу можно было видеть пристанские сооружения и набережную, а молы и даже внутренний рейд просматривались с любого места бульвара. С тех пор как в полуразрушенном, опустевшем порту однажды появились трубы немецких мониторов и румынских транспортов, Галка старалась обходить бульвар. Она не могла видеть чужие флаги в родной гавани…
И вот сейчас, чтобы не смотреть на море, Галка прислушивается к болтовне Вильмы.
- Немцы всегда были заносчивы. А сейчас совсем обнаглели. Даже у нас в Италии они ведут себя как хозяева. Правда, среди них есть красивые мужчины. Пойдем в «Бристоль» - увидишь. Там часто бывает один довольно интересный майор. Но он из этих - «чистокровных», а я их терпеть не могу.
Оглушающий взрыв обрывает Вильму. Галка подбежала к гранитному парапету и застыла на месте. То, что она увидела внизу, надолго осталось в ее памяти. Один из двух румынских транспортов, стоящих под парами у девятой пристани, отпрянув от причальной стенки, медленно валился набок в сторону моря. Как гнилые нитки, лопались швартовые. Сорвавшись с креплений на палубе, какие-то машины в чехлах, сметая все на своем пути, летели за борт. С одного из этих предметов соскользнул брезент, и зоркие Галкины глаза увидели падающий в воду танк. Почти невероятным казалось небольшое облачко белого дыма, по-прежнему невозмутимо струящееся из трубы смертельно раненного судна. Истерически взвизгнула опоздавшая сирена. Еще раз. И вот уже весь воздух пронизывают воющие сигналы тревоги. Беспорядочно хлопают зенитки, хотя безоблачное предвечернее небо пусто. По набережной растерянно мечутся фигурки солдат. И вдруг тонущее судно судорожно вздрогнуло всем корпусом и разломалось почти у самой дымовой трубы. Только после этого по барабанным перепонкам ударил чудовищный грохот второго взрыва.
- Котлы! Они не успели погасить котлы, и туда хлынула вода, - как сквозь вату, слышит Галка голос Вильмы. - Чистая работа! Но ты посмотри, какое нахальство - прорваться днем через заграждения в укрепленный порт и торпедировать это корыто на виду у всех. А говорили, что у русских не осталось ни одной субмарины!
