Там Мерлин упал на колени, и слезы, которые он сдерживал с самого своего прибытия в Лот, наконец хоть немного облегчили боль его растерзанного сердца.
В центре зала стоял огромный бронзовый стол со следами ужасных ударов. До сих пор его опутывали веревки, поднимающиеся к потолочным балкам. Единственное окно было распахнуто ветром, и его проем тоже был искорежен. Кажется, монстры предприняли все, чтобы унести два талисмана, но все их усилия оказались тщетны.
Меч так и оставался в Камне.
Моргана не знала, что делать, но поскольку Мирддин все еще рыдал, она осмелилась сделать несколько шагов и потрогала рукоять Экскалибура. Послышались вибрация, приглушенный, словно загробный стон, и она резко отскочила назад, вскрикнув от страха
– Возьми его! – сказал позади нее Мерлин с расширенными от увиденного глазами, несмотря на слезы.
Тогда она снова осторожно протянула руку, словно боясь обжечься, и золотой клинок опять завибрировал, как только она дотронулась до рукояти. В ней текла кровь Утера и Ллиэн, короля и королевы, и Меч отзывался на это родство. Но он по-прежнему оставался вонзенным в Камень, как она ни старалась вытащить его.
– Ничего, моя девочка, – шептал Мерлин. – Многие хотели сделать это, и многие еще будут пытаться, но напрасно…
Он встал с колен, вытер слезы и накинул на нее свой плащ.
– Пойдем, Моргана, нужно выбраться из города до наступления ночи…
Она безропотно пошла за ним, и они покинули зал Совета. На пороге, у выломанной двери, мужчина-ребенок в последний раз обернулся, чтобы посмотреть на талисманы.
Меч Нудда и Камень Фал ожидали прихода настоящего короля, который когда-нибудь сможет их разделить.
Не Моргану, а кого-то другого…
И пока они шли по разрушенному дворцу в обратном направлении, Мерлин подумал о ребенке, которого он оставил в Систеннене под присмотром Антора.
Об Артуре.
