Час эльфов - [2]

– Эй, вставайте! – проворчал он, бесцеремонно расталкивая груду тел. – Галаад, займись-ка костром, я проголодался!

Мальчуган выбрался из разношерстной кучи охотников, приподнялся и повернулся к нему опухшим со сна лицом. Лишь одно мгновение, пока он еще был полусонным и не напустил на себя ожесточенное выражение, которое, как ему казалось, делало его одним из них, он выглядел таким, каким был на самом деле: ребенком не старше десяти лет (Фрейр подобрал его вскоре после рождения – кто мог точно знать его возраст?), чьи белокурые волосы были коротко острижены по моде Лота и придавали ему скорее вид пажа, чем воина. Они обменялись краткими улыбками, и Галаад, дрожа всем телом, набросил на плечи накидку и отправился выполнять поручение.

Пока все остальные просыпались, варвар пошел в противоположном направлении и вскарабкался на небольшой холм, возвышавшийся над поляной, откуда мог видеть до самого горизонта кудрявую рыжину осенних деревьев. Лес расстилался перед ним, насколько хватало глаз, он был необъятным, как море, и перекатывался величественными волнами при малейшем порыве ветра. В те отдаленные времена всю землю покрывали леса, и они были столь многочисленны и густы, что образовывали между небом и землей огромный свод, бесконечно простирающийся до населенных людьми долин или до мрачных гор, под которыми находились королевства гномов. Но люди боялись лесов, а подземные королевства гномов исчезли…

Фрейр глубоко вздохнул и в благостном расположении духа помочился, приветствуя новый день.

Порыв ветра распахнул полы его плаща и взметнул заплетенные в мелкие косички светлые волосы, покрывавшие словно шлемом затылок и шею. Тотчас же он присел на корточки и задержал дыхание. К ветру примешивался запах. Медвежий, но не только он. Запах теплой крови, сладковатый и тошнотворный. Запах требухи. Вероятно, дикие звери только что растерзали добычу…

Фрейр скатился с холма и вернулся на стоянку. Люди из клана наконец-то пробудились и отряхивались после сна, потешаясь над Брюдом, которому никак не удавалось избавиться от покрывавших его муравьев. Но от одного жеста, одного взгляда своего предводителя все смолкли, подхватили свое оружие и сгрудились вокруг него.

– Они там, – еле слышно сказал Фрейр, вытянув руку по направлению ветра. – Сто туазов[1], не более. Прикончим их.

Люди бросились за ним через высокие папоротники, молчаливые, словно эльфы. От медведей шла такая вонь, что не нужен был и проводник, чтобы следовать за ними. Согнувшись под своими меховыми накидками, охотники останавливались лишь для того, чтобы принюхаться к запаху косолапых. Сжимая в руках рогатины, с улыбкой на губах и бьющимся сердцем, они с минуты на минуту ожидали, как выйдут к берлоге. Возможно, те задрали косулю или барсука. А может быть, растерзали друг друга. Это бывает, если самец один, а самок много…

Чем ближе они подходили, тем медленнее продвигались вперед. Что-то было не так. Каждый знал, как сильно воняли медведи, но этот запах падали, проникающий в их легкие, был зловоннее всего, им известного. Фрейр, шедший впереди, остановился под укрытием папоротников, чтобы перевести дыхание перед заключительным броском и попытаться выяснить происхождение этого чудовищного смрада. Остальные охотники последовали его примеру, поводя носами, как свора псов. Однако затем они обменялись взглядами, выражающими непонимание и бессилие.

– Брюд, Сиан, направо, – шепнул он, отказываясь понимать, что могло издавать столь ужасное зловоние. – Вид и Эабальд, налево. А я пойду прямо с…

Фрейр вдруг смолк, лишь в этот момент осознав, что с ними нет мальчугана.

– Галаад! Где он?

– Ты же сам послал его за дровами, – проворчал Сиан, гигант с покрытым татуировками телом, отчего кожа у него была почти синяя.

У всех были татуировки, иногда даже на лицах. Считалось, что эти странные рисунки защищают их вроде доспехов, даже если сами варвары и не совсем в это верили.

Фрейр бросил взгляд назад и секунду поколебался. Галаад ничем не рисковал, если остался на стоянке, но он так мечтал стать мужчиной, способным ворваться в берлогу хищников…

– Вернись за ним, – сказал Брюд, ощерив беззубый рот в улыбке, приводящей в ужас всех деревенских девственниц. – Будут и другие медведи, иди…

Фрейр улыбнулся в ответ, кивнул и, чувствуя неловкость, развернулся и исчез в папоротниках. Брюд был прав. Медведей повсюду было много, а детей мало. Особенно среди варваров, имевших из-за своих татуировок прозвище «раскрашенные», живших на Границах, между болотами серых эльфов и страной Горра, мрачной империей Безымянного Зверя.

Когда он удалился, остальные весело переглянулись, затем заняли позиции согласно указаниям своего вожака. Лишь узкая полоса папоротников и кустарника отделяла их от воняющей падали, которую они начинали различать. Еще несколько шагов – и их взору предстала целая гора растерзанных трупов. Эти люди повидали всякое, однако сейчас у каждого к горлу подступила тошнота. Представшее перед ними на поляне зрелище превосходило все, что они могли вообразить – это была чудовищная бойня, и устроили ее не медведи, потому что сами стали ее жертвами. Самки и детеныши были разорваны на куски с ужасающей жестокостью, их внутренности были разбросаны по всей поляне вплоть до березовых стволов у кромки леса. Они были разорваны и пожраны заживо, их вспоротые трупы до сих пор сочились кровью, образующей густые, скользкие лужицы, дымящиеся в морозном утреннем воздухе. Тот, кто на них напал, кто бы он ни был, исчез. Тишина была полной, даже птицы смолкли. Лишь от ветра подрагивали ветви на верхушках деревьев, шуршали папоротники под ногами, и слышалось собственное неровное дыхание, отрывистое и искаженное. Охотники стояли молча, и никто из них не мог выговорить ни слова, поскольку зрелище этой бессмысленной бойни вызывало у них неодолимую тошноту.