Чары зари - [15]

— Ну… вы ведь друг Невина.

При этих словах Маддин понял: она прекрасно знает, что старик владеет двеомером.

— А меня ты за кого принимаешь? — Маддин почувствовал себя неуютно от мысли, что опасно притворяться, будто ты владеешь двеомером, когда на самом деле это не так.

— Я — простой всадник без боевого отряда. Невин оказался достаточно добр, чтобы спасти мою жизнь, когда нашел меня раненым, и это все. Но никому не рассказывай про меня, ладно? Я вне закона.

— Я забуду твое имя, как только ты покинешь наш дом.

— Нижайше благодарю и прости меня. Я даже не заслужил того, чтобы пить твой эль.

— О, попридержи язык! Думаешь, мне есть дело до этих мерзких войн?

Когда он посмотрел на нее, то увидел, что она разозлилась и ее лицо исказила гримаса боли.

— Мне до этого дела не больше, чем до хрюканья поросенка, который стоит два медяка, — продолжала она. — Эти войны всегда приносили только одни беспокойства и несчастья. Наших лошадей забирают, — налоги поднимают, а сами ездят и вытаптывают наше зерно. И все во имя славы и единственного истинного короля. По крайней мере, его так называют. Хотя все, у кого есть хоть немного мозгов, знают, что сейчас два короля! И почему мне должно быть дело до них обоих, пока никто из них сюда не приезжает и нас не трогает? Если ты — единственный мужчина, который не хочет умирать на этой войне, то я отвечу: тем лучше для тебя.

— Боги! Я никогда не думал об этом раньше.

— Несомненно, поскольку ты раньше был всадником из боевого отряда.

— Я на самом деле не дезертир. Ничего подобного.

Она просто пожала плечами и вернулась к шитью. Маддин задумался: почему девушка ее возраста, лет двадцати двух или около того, живет в доме отца?

Она потеряла жениха во время войн? Через пару минут Маддин получил ответ на свой вопрос, когда два маленьких мальчика, примерно шести и четырех лет, забежали в комнату, зовя маму. Они боролись за медную монетку, которую нашли на дороге, и пришли к ней, чтобы она их рассудила. Белиан поцеловала каждого из них и сказала, что им следует отдать монетку дедушке, после чего отправила их назад, на двор.

— Ты замужем? — спросил Маддин.

— Когда-то была. Их отец утонул в реке два года назад. Он ставил сети зимой, но лед оказался слишком тонким.

— Мне очень жаль. И ты вернулась к отцу?

— Да. Папе была нужна женщина в доме, и он хорошо относится к моим мальчишкам. Для меня это самое главное.

В таком случае, я рад, что ты счастлива.

— Счастлива? — Она задумалась на мгновение. — О, я не особо беспокоюсь о таких вещах, пока с мальчишками все в порядке.

Маддин чувствовал одиночество, которое скрывалось под ее слабой и грустной улыбкой. Его тело начало задумываться о ней само по себе, он почувствовал легкий прилив желания — еще один знак того, что жизнь к нему возвращается. Белиан прямо посмотрела на него темными глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Она явно отличалась терпением и сдержанностью.

— И что ты собираешься теперь делать? — спросила она. — Уедешь, пока не начались снегопады?

— Невин не думает, что я к тому времени поправлюсь. Но рано или поздно мне придется уехать. Если я останусь, то потеряю жизнь. Обычно людей, объявленных вне закона, вешают.

— Да, это так.

Белиан еще мгновение смотрела на него задумчиво, затем резко встала, словно пришла к какому-то решению, и вышла из комнаты через занавешенный одеялом дверной проем.

Маддин как раз приканчивал кружку эля, когда она вернулась с рубашкой в руке, которую бросила ему на колени, и снова села.

— Это рубашка моего мужа, — пояснила Белиан. — Слишком маленькая для папы. Она сгниет прежде, чем мальчишки вырастут, чтобы ее носить. Возьми ее. Тебе нужна рубашка, на которой не вышиты лисы.

— Боги! Я об этом забыл. Неудивительно, что ты посчитала меня дезертиром. Нижайше благодарю.

Он расправил рубашку, с восхищением рассматривая рукава, которые казались жесткими от аккуратно вышитых на них переплетающихся спиралей. Вероятно, в этой рубашке ее муж праздновал свадьбу, поскольку маловероятно, чтобы у него имелись два таких красивых наряда. Эту вещь Маддину будет носить гораздо безопаснее, чем рубашку с гербом его умершего лорда. Он снял старую и отдал Белиан.

— Пригодится на тряпки. Ты можешь ставить из нее заплатки на туники мальчишкам.

— Спасибо.

Белиан смотрела на шрам у него на боку, широкий у подмышки и более тонкий вдоль ребер. Маддин поспешно натянул новую рубашку через голову и расправил на теле.

— Хорошо сидит. Ты щедра к обесчещенному человеку.

— Это лучше, чем позволить ей пропасть без толку. Я потратила на вышивку много времени и сил.

— Тебе до сих пор не хватает твоего мужа?

— Временами, — она замолчала, задумавшись на несколько мгновений. — Да, не хватает. Он был хорошим человеком, не бил меня, и у нас всегда имелось достаточно еды. Когда у него находилось свободное время, он вырезал из дерева лошадок и тележки для мальчишек. И обязательно каждую весну покупал мне новое платье.

Вот это для нее и имело значение, как понял Маддин. Это, а не слова любви и не бури страсти, о которых поют барды для благородных господ. Он встречал много женщин, похожих на Белиан, и все они жили на фермах, и их настоящая жизнь была приземленной, замкнутой и проходила в работе. А поскольку их работа значила в хозяйстве не меньше, чем работа мужчин, они обладали собственным, весьма надежным местом в жизни — в отличие от жен благородных господ, которые зависели от капризов своих мужей. И тем не менее, Белиан была одинока; временами ей не хватало мужа. Маддин задумался об этом — желание становилось сильнее. Когда женщина улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ.