Чары Мареллы - [11]

– Француз?

Дубинин воспринимал рассказ старухи как сказку и поэтому не видел ничего предосудительного в насмешливом тоне, которым задал этот вопрос. Чем-то вся эта стройная и причесанная болтовня, которая тем не менее была обычной профанацией, напоминала ему лекции по международному праву, курс которых он прослушал, будучи студентом университета, – его преподаватель был мастером слова и любил сбивать аудиторию с толку, выдавая собственные выдумки за исторические факты. При этом каждый его подобный рассказ получался таким захватывающим и интересным, что будущие журналисты, зная уже о склонности лектора к сочинительству, с таким удовольствием съедали каждую его очередную байку, что периодически даже просили добавки. Карлу понадобилось несколько лет, чтобы понять смысл этих историй – в каждой из них под слоем фантастики была спрятана та информация, ради которой все и затевалось. Затею преподаватель реализовывал с таким мастерством, что большую часть его рассказов молодой человек помнил до сих пор наизусть.

– Именно так, – кивнула Мария Степановна, прерывая цепочку приятных воспоминаний, нахлынувших на собеседника. – Итак, он приезжает и покупает дом где-нибудь в сельской местности. В том, зачем ему это понадобилось, мы разбираться не будем. И вот – он живет среди простого народа, постепенно ассимилируясь и стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но де Бо – это не совсем местная фамилия, и со временем она трансформируется, приобретая самые причудливые формы. Вы ведь журналист и, наверное, имеете определенное представление о семантике, верно? Значит, вам не будет сложно проследить путь от де Бо до Дубинина.

– Да, конечно. – Карл рассмеялся, представив себя в роли этого таинственного французского дворянина. – Простите, не смог удержаться. Хорошо, я не против – можете называть меня как вам угодно. Так о чем вы хотели со мной поговорить? Вряд ли речь шла только о моей фамилии, не так ли?

Прежде чем ответить, рассказчица некоторое время рассматривала молодого человека, словно оценивая его, а потом, порывшись в сумочке, которую держала в руках, вытащила оттуда пачку старых фотографий, перевязанных старой, выцветшей от времени лентой.

– В последний раз я показывала их кому-то больше полувека назад и потом долго еще сожалела о своем поступке. Если принять мои слова за чистую монету, они могут свести с ума. Однажды такое уже произошло, и я поклялась никогда больше не открывать этот ящик Пандоры. Но время всегда вносит свои коррективы в наши планы, я поняла это не так давно. Как бы мы ни старались контролировать жизнь, рано или поздно приходится признавать тот факт, что некоторые вещи происходят вопреки нашим желаниям.

– Например?

– Например, старость и неизбежность смерти. Я знаю, что вы сейчас скажете, будто я неплохо выгляжу для своих лет и, вероятно, протяну еще немного. Не стоит – я и сама это прекрасно знаю. Однако любой мастер, чувствуя приближение конца, начинает искать преемников. Так бывает всегда и со всеми. Сапожник старается передать свои навыки детям, мастерство ювелира также передается по наследству, как и знания ученых – следующим поколениям. И я не хочу, чтобы все, чем я безраздельно владела, ушло вместе со мной.

– И чем же вы владели? – Карл с любопытством поглядывал на фотографии, которые, судя по истрепавшимся краям, относились к тому же периоду, что и изображение Пикассо в обществе его теперешней собеседницы.

– В моем распоряжении были знания, к обладанию которыми издревле стремились лучшие умы всех времен и народов, – торжественно произнесла Мария Степановна, потянув за ленту, и в тот же момент бумажные хранители истории, будто почувствовав долгожданную свободу, рассыпались на ее коленях. – Помните, я только что говорила о том, что все это может свести с ума?

– Угу. – Приняв это заявление за очередную попытку придать своей биографии более солидный статус, Карл добродушно улыбнулся: он был не против подыграть пожилой женщине.

– Так вот. – Госпожа Мартынова, судя по всему, предпочла не обращать внимания на снисходительный тон собеседника. – На этот раз я подготовилась лучше. Вам ничего не грозит, поскольку вы всегда сможете списать нашу встречу на игру воображения, каким бы ни был ее итог.

– О чем вы? – Дубинин удивленно поднял брови, оторвав жадный взгляд от артефактов, которые все еще были ему недоступны. В следующий момент он икнул от неожиданности и протер глаза – рядом с ним на скамейке сидела та самая молодая женщина, которой он еще вчера любовался, рассматривая постановочный портрет в квартире Марии Степановны.

– Вы спите, Карл. – Красавица лучезарно улыбнулась обалдевшему журналисту. – Сон – лучшая ваша защита.

Когда Айлин, юный сын каменщика из Карлеона, впервые вошел в невидимую и, пожалуй, несуществующую дверь, то страшно испугался, посчитав, что своими действиями навлечет беду на родное селение. Но когда он вернулся, то увидел, что ничего не изменилось. Птицы продолжали щебетать, а кошки все с тем же охотничьим азартом пытались до них добраться. Мальчик побежал к отцу и рассказал об увиденном, за что был тут же нещадно бит. Скорый на расправу трудяга строго-настрого запретил ему даже заикаться о таких вещах, иначе, как он заявил, всю их семью в лучшем случае изгонят. В худшем… Впрочем, отец не уточнял, но Айлин быстро уяснил, что лучше держать язык за зубами и больше не провоцировать родителя. Однако удержаться от того, чтобы еще раз заглянуть в новый и неизведанный мир, он, конечно, не мог.