Чародейский рок. Чародей и сын - [21]

— Нет! Я их не брошу! Куда они — туда и я!

Род резко обернулся. Его поразил настолько откровенный бунт со стороны дочери.

— Они такие интересные, пап, — сказал вернувшийся Магнус. — Что бы это ни было за явление, распространившееся в нашей стране, но эти скарабеи… они запросто могут привести к тому, что музыка захватит всех!

— Они очень важны, — заявил Грегори, пытливо глядя в глаза отца. — Мы обязательно, обязательно должны пойти за ними, папочка!

Джеффри ничего не сказал. Он просто не спускал глаз с серебристых скарабеев.

Род покраснел. Он был близок к взрыву ярости. Испугавшись собственных чувств, он счел за лучшее усмирить их, и все же им продолжало владеть справедливое возмущение: как это так — дети его не слушаются!

Гвен погладила его по руке и еле слышно проговорила:

— Пора дать им немного свободы.

Род остолбенел.

— Ведь вам уже случалось разлучаться.

Род наконец обрел дар речи и ухитрился проговорить, не повышая голоса:

— Случалось, но не скажу, чтобы они в тот раз, за время нашего отсутствия, получили отличные отметки за поведение.

— Может, и так, — согласилась Гвен, — но если бы они не вмешались, не устоял бы королевский престол.

Род молчал.

— Я уберег их, — пробормотал Векс, — хотя вынужден признаться: порой границы безопасности становились весьма проницаемыми.

Род посмотрел на старших детей. Ему казалось, что между ними разверзлась пропасть, что эта пропасть становится все шире. Он боялся, что они того и гляди улетят прочь, но понимал, что Гвен права.

— Ладно, — сказал он. — Вы, ребята, пойдете за скарабеями, а мы с мамой — туда, куда ведут камни.

Корделия обрадовалась и просияла:

— О папочка!

— Но вы будете держаться все вместе!

— Да, да!

— Я с них глаз спускать не буду, — пообещал Магнус.

— Смотри, слово дал. — Род посмотрел на Векса. — Ты позаботишься о них?

— Конечно, Род.

Корделия явно разочаровалась, но Грегори воскликнул:

— Как здорово, что Векс пойдет с нами!

Джеффри издал задорный боевой клич.

— Ну хорошо. — Род отвернулся. — Идите по нижней дороге, а мы пойдем по верхней. — Он даже ухитрился улыбнуться, когда оглянулся и помахал детям рукой на прощание. — Будьте осторожны, ладно?

— Будем, пап!

— Счастливого пути, мамочка!

— Бог вам в помощь!

— С Богом! — впопыхах выкрикнул Джеффри и поспешил за остальными.

Род вздохнул и отвернулся.

— Будем надеяться, что мы приняли верное решение.

— Не сомневайся, супруг мой, — сжав его руку, сказала Гвен. — Если что-то случится, мы сразу же окажемся рядом с ними.

— Верно. А уж Векс сможет позвать нас, даже если дети этого не захотят, — кивнул Род. — Ладно, милая. Я постараюсь не волноваться.

Прямо у них под ногами с треском взорвался камешек, и две его половинки полетели в разные стороны.

— Пойдем к тому, который упал севернее, — предложила Гвен.

Род кивнул. Они направились в ту сторону, куда двинулся исполняемый камнями прогрессивный рок.

7

Дети продвигались следом за скарабеями. Магнус обратился к сестренке:

— Я догадываюсь, как музыка зачаровала тех детишек, но скажи, как она могла тебя настолько захватить?

— Этого не поймешь, покуда не начнешь танцевать под эту музыку, — ответила Корделия и зябко поежилась. — Не спрашивай, братец… Только когда уже сам, желая того, начнешь двигать всем телом, повинуясь ритму, то тебе совсем не хочется останавливаться.

— Так нельзя обращаться с собственным телом, — буркнул Джеффри. — Руками и ногами надо шевелить зачем-нибудь, а не просто так. Мышцами должен управлять разум, их надо упражнять, укреплять, и они не должны бездумно откликаться на какие-то там звуки, попадающие в мозг.

— Просто ужасно было смотреть на таких маленьких детей, ставших жертвами этой музыки. — Магнус сжал в пальцах рукоять кинжала, чтобы никто не заметил, что руки у него дрожат. — Я еще понял бы, если бы это были мои ровесники, но и тогда мне это было бы неприятно. Но малые дети!

— Ну поглядите-ка! Он в дедушки записался, а самому всего-то семнадцать, — с нескрываемой издевкой проговорила Корделия. В конце концов она могла себе это позволить — ведь она была уже почти одного роста с братом.

Ну а Грегори сказал только:

— И как только какая-то музыка могла так зачаровать их?

— Угу, и как она могла вдруг стать настолько громче? — подхватил Джеффри. — Я еще понимаю, что она способна заставлять тело дергаться — я и сам чувствовал, как у меня руки и ноги начинают шевелиться в такт. У меня даже сердце стало в такт биться.

— У тебя? Сердце… Точно! — обрадовался Грегори.

— А как же иначе? Иначе я умер бы, — буркнул Джеффри и свирепо сдвинул брови. — Ты о чем, братец?

— Твое тело привыкло делать все — все в ритме биения сердца! И вообще: сила твоих чувств зависит от того, как часто оно бьется. И поэтому, когда начинает звучать музыка, твое тело на нее реагирует.

— Отличное объяснение, братец, — согласился Магнус. — Однако ритм музыки — это не ритм моего сердцебиения, если только, конечно, моему сердцу вдруг не вздумается биться в очень странном ритме.

— Ну, например, в таком, какой бывает, когда мимо идет смазливая девчонка, — съязвила Корделия.

Магнус сердито зыркнул на нее, а Грегори сказал:

— Но ведь поэтому-то тело и реагирует на музыку! Если бы дело было не в ритме биения сердца — понимаете? — с вашими руками и ногами ничего бы не происходило, они бы двигались, как раньше!