Чародейка-2 - [36]

— О как. Хорошая штукенция. А что, просто так в библиотеку не зайти?

— Нет, почему же? Доступ свободный. Единственно, что не ко всем данным. Чтобы ознакомиться кое с чем, нужно иметь соответствующее разрешение. Ну вы понимаете. Так что я сразу предъявила свои права допуска, чтобы мы смогли посмотреть все интересное.

Внутри библиотеки оказалось светло, просторно и уютно. Сразу за центральным холлом, на полу которого раскинул крылья громадный орел, начинались бесконечные полки с книгами. Они были размещены вдоль стен, а пространство между занимали столы под лампами с зелеными абажурами, уютные мягкие "гнезда", так и манящие провести в себе несколько часов с увлекательной книгой. А еще столы, на которых стояли большие стеклянные панели, знакомые Лайзе и Саймону по лаборатории Древних в ардовских горах.

— Дай угадаю, это и есть те машины чтения кристаллов, — заявил бард, указывая пальцем на одну из панелей.

— Да, это ее экран, — подтвердила догадку Скорпи.

— Мы вчера рассказывали, что видели такие в древнем комплексе, — напомнила чародейка. — Но там они выполняли роль много большую, чем просто отражение информации с кристаллов. Хотя бы, некоторые показывали то, что происходит в отдаленных местах того комплекса. Показывали в реальном времени. А другие могли показать самую разную информацию, там не было нужды вставлять кристаллы. Может быть, конечно, эти кристаллы уже были внутри, я не знаю…

— Древние были гораздо сильнее развиты в этой области, чем мы, — призналась Джулия. — Хотя мы и сохранили или восстановили многое из наследия Древних, какие-то их достижения остаются для нас пока недосягаемыми. Мы предполагаем, что подобные машины управляли работой других машин также, как это делает человек. Сейчас у нас есть автоматические станки, которые способны изготовить деталь самостоятельно. Но они при этом остаются простыми механизмами, которые выполняют хоть и сложную, но механическую работу. Они не реагируют на изменения. Знаете, как ходячая игрушка на заводной пружине. Если она упрется в стену, то все равно будет пытаться идти вперед. Мы предполагаем, что машины Древних обладали своим разумом. Ну или каким-то его подобием, более простым, нежели человеческий. Однако могли реагировать на изменяющиеся условия, могли понимать, в кавычках, что и когда надо сделать. И это обеспечивали как раз такие машины. Пока инженеры хильдар не продвинулись в повторении этого. Но мы не оставляем работы.

— Вы хотите создать искусственный разум? — удивился Саймон. — Но зачем? Ведь есть люди.

— Также можно оспаривать и прочее развитие, — пожала Джулия плечами. — Зачем геликоптеры, ведь есть лошади и лодки. Зачем краны, ведь есть руки. Зачем отисы, ведь есть лестницы. Мы заменили физический труд человека и животных трудом машин. Теперь мы хотим заменить разум человека. Зачем? Чтобы высвободить его. Сначала человеку перестало быть нужным махать весь день лопатой или топором, чтобы прокормить себя и построить дом. Теперь мы хотим, чтобы ему не было нужно следить за машинами и заниматься прочей рутинной деятельностью. Тогда он сможет заняться чем-то творческим. Не контролировать работу станка, не читать отчеты изо дня в день, не вести долгие расчеты, а создавать новое, прекрасное, небывалое…

— Которое вы потом опять же скинете на плечи машины, — подхватил Саймон. — А чего? Пусть не только подсчитывает, сколько руды автоматическая шахта за день поставила, но и песни на досуге сочиняет.

— Мы считаем, что это невозможно, — возразила Джулия спокойно. — Творчество навсегда останется прерогативой человека. Ты же сам творец, бард. Тебе должно быть знакомо вдохновение, этот полет мысли и чувства, это озарение, этот контакт со всем миром, этот внетелесный опыт. Можешь ли ты представить, что машина сможет имитировать такое?

— А вот скажи это каким-нибудь переписчикам книг, — буркнул Саймон. — Они тоже думали небось, что их никто заменить не сможет никогда. А появился же печатный станок. И кто они? Никто?

— Они люди, прежде всего! — запальчиво воскликнула Джулия. — Они не определяются своей работой.

— Ты же сама доказывала важность работы для самовыражения человека! — напомнил бард.

— Самовыражения, а не самоопределения! Человек ищет род занятий, в котором он сможет выразить себя и раскрыться максимально полно. Не профессия определяет человека, а человек выбирает профессию. Не одну, так другую. Человек — это много большее, чем то, кем он работает.

— А ничего, что эта работа ему кусок хлеба приносит? И если эту работу от него отнимут, что он будет делать? Весь такой большой и выраженный. Что прикажешь делать человеку, который много лет работал в своей профессии, развивался, душу вкладывал, а в один прекрасный момент какая-то машина начала выполнять его работу быстрее и дешевле? Куда ему податься? Осваивать новую профессию с нуля?

— Ты хочешь, чтобы я дала универсальный совет всем людям?! Которые разные и в разных условиях живут? Да может его ручные изделия будут цениться больше, чем машинные!

— Ага! Одного — возможно. А если их тысячи работали? Десять тысяч гончаров лепили горшки. По одному в день. А потом одна машина начала лепить сто тысяч горшков в день. Ладно, допустим горшки одного гончара стали пользоваться спросом на рынке, их по неведомой прихоти люди стали ценить. Хорошо, пусть оказались в цене работы десяти гончаров! Остальным девяти тысячам, девяти сотням и девяноста что делать? Чем семьи кормить?