Чародей в скитаниях - [20]

Род лишь глядел на нее во все глаза, но Гвен отодвинула стул.

— Не соблаговолите ли присесть?

Женщина нахмурясь села.

— У вас странная манера выражаться.

— Мне очень неприятно быть грубым, — сказал Род, — но кто вы?

— Я — Шорнуа Шерше, и вам лучше выслушать всю историю. Я была агентом правительства, пять лет назад.

— Пять лет, — нахмурился Род. — Примерно в то самое время и произошел переворот ПЕСТ, если я правильно помню... — Он сумел оборвать фразу, прежде чем брякнуть «уроки истории».

— Да, — кивнула Шорнуа. — Я была тайным агентом партии власти, раскапывая для них информацию и помогая устраивать убийства некоторых из наиболее откровенных врагов. Я знала, что помогаю убивать людей, но никогда не видела, как это происходит, и поэтому меня это не очень беспокоило. Да я и не думала, что меня станет волновать такое. Но после переворота я вдруг обнаружила, что служу в тайной полиции, и начальство приказало моей группе взять одного профессора. Это был мягкий старый дурень, тихий и скромный, и по всему в его доме видно было, что они с женой хорошо заботились друг о друге. Мы вытащили его посреди ночи из постели и погнали его пинками из дома в аэромобиль без огней и он пришел в ужас, оцепенел от страха, но ни разу ни в чем нас не винил. Ни одного проклятья, ни одного гневного слова, только глядел на нас этакими большими, испуганными глазами, которые знали и понимали... Поэтому на него, конечно, навалились еще крепче. Даже по пути в ШК его обрабатывали. Подвергали жестоким злобным побоям, пока он не потерял сознания. Мне повезло, я должна была только вести машину. Но все равно, я поневоле все слышала...

Потом мы приземлились на крышу Большого Дома, и мне пришлось помочь отнести его в здание. Лицо у него настолько залило кровью и распухло, что я б его ни за что не узнала. Мы уложили его на стол, приготовленного для садистов, — лицо у нее задергалось, а затем перестало. — О, этот процесс стараются приукрасить, называя его «допросом», но все равно, это просто обыкновенная пытка. Вместо тисков для пальцев к нему прикрепляют электроды, но мука есть мука. Мне не пришлось оставаться и смотреть как его пытают, но все равно я чувствовала себя испачкавшейся и униженной, словно меня превратили в нечто меньшее, чем человек. Мне сказали, что я могу вернуться к себе, но пошла прямо к Боссу и заявила ему, что завязываю.

Он сидел себе в том кабинете с пластмассовыми стенами за столом из нержавеющей стали, и лишь посмеялся надо мной. А затем сказал: «Секретную службу нельзя покинуть, Шерше. Из нее есть только один выход, ногами вперед». «Договорились», — бросила я и вышла из его кабинета, хлопнув дверью. Но к выходу я направилась как можно быстрей. Не бегом, это бы все выдало, но шла очень быстро. Однако Босс слов на ветер не бросал, едва я завидела главный вход, как заметила бегущего мне на перехват стрелка. Я просто продолжала идти, в то время как он остановился и прицелился в меня, а затем в последнюю секунду дернулась в сторону. Он потерял зря время, пытаясь вести дуло пистолета следом за мной, а потом выстрелил, но разряд даже близко от меня не угодил. Я резко ударила ногой и попала ему пяткой прямо под подбородок. Голова у него отдернулась назад, и что-то хрустнуло, но я приземлилась по другую сторону его тела и приземлилась в беге прямо через дверь.

Она остановилась, переведя дух, вся дрожа, и Йорик мягко спросил:

— Насколько далеко вам удалось уйти?

— Примерно с километр. Потому что к зданию как раз подлетел курьер на аэромобиле. Я наставила на него пистолет, выкинула из машины и умчалась, но успела лишь перевалить через парапет и спуститься в город, прежде чем за мной бросили перехватчика. Я находилась в Старом Городе — той части, где улицы сворачивают то туда, то сюда — естественно выросшей, понимаете? Я нырнула туда, и пропала.

— Но вы знали, что там лучше не задерживаться, — негромко высказал догадку Род.

— Конечно, — пожала плечами Шорнуа. — Правда большой разницы это не имело. К рассвету установили кордон, а по моему следу бросилась целая армия агентов Секретной Службы. Я подошла к лотку с продуктами и уплела тарелку с соей, а когда вышла, на меня навалились скопом.

— Сильно? — спросил Йорик.

Шорнуа ожгла его взглядом.

— Очень.

Она повернулась к Роду.

— Но я выздоровела. О, у меня еще местами кое-где текла кровь, когда меня приволокли в суд, но это было всего пару часов спустя. И Секретная Служба представила шесть свидетелей, заявивших под присягой, что они видели, как я убила того стрелка, их конечно же и близко не было. Хотя один их них, думаю, наблюдал происходящее по монитору скрытой камеры. Это не имело значения, потому что прокрутили запись — и судья постановил «Переоформить ее».

Гвен непонимающе нахмурилась, но Род побледнел.

— Они намеревались стереть вам память и вписать в мозг новую личность?

Шорнуа кивнула.

— А если меня не будет в живых, так какая мне разница? Но я не добралась даже до приготовлений. Меня затолкали в аэромобиль отвезти в центр переформирования, но мы так и не взлетели. Там уже ждал курьер, с документом. Похоже, как раз в то время, когда я стояла перед судьей, Секретная Служба подступилась к Генеральному Секретарю, убеждая его, что сотрудники тайной полиции — люди военные, и поэтому меня не потрудились переформировать, а просто погрузили на баржу с осужденными и отправили нас всех на Вольмар, — губы у нее плотно сжались. — Путешествие было не из приятных. Оно длилось три недели, и только трое осужденных были женщинами.