Чародей в скитаниях - [10]

К счастью, генерал не заметил. Он печально покачал головой.

— Крайне неудачно получилось! Выражаю свои глубочайшие сожаления. Но видите ли, действительно, по условиям нашего соглашения с вольмаками, никакому колонисту не полагается находиться за пределами стены, если он не выехал по официальному или торговому делу, так что вы можете понять, почему они прореагировали так круто. И они и правда не причинили никакого вреда — всего лишь настояли на своих правах по нашему договору.

— Да, сие нетрудно понять, — Гвен пожала плечами. — Я не истинно виню их.

— Превосходно, — просиял Шаклер. — А теперь, с вашего позволения, я должен выслушать, что желает сказать вожатый.

Он отвернулся от них. Гвен повернулась к Роду и тихо спросила:

— Он говорит что сии люди лишь играют в дикарей, милорд?

— Нет, но их предки играли, и потому им теперь с этим не завязать. Но у меня такое ощущение, что когда земное правительство решило использовать эту планету в качестве тюрьмы, разразилась настоящая война. Оно явно не проконсультировалось сперва с вольмаками — и те возмутились. Сильно. — Он пожал плечами. — Можно ли их винить?

Генерал теперь снова повернулся лицом к ним.

— Вожатый понимает ваше затруднительное положение, но тем не менее обвиняет вас в нарушении границы. — Он вздохнул. — Действительно, он проявил в этом деле немалую снисходительность. Он мог бы принять против вас немалое число смертельных мер, а не просто гнать вас к стене, как поступил он.

— Гнать?

— Гвен, ты знала, что нас гнали?

— Нет, однако теперь, я вижу сие достаточно ясно.

— В чем дело, старина? — Генерал озабочено нахмурился. — Разве вы не догадались, что вас гонят?

— Фактически нет, — Род обнаружил, что невольно улыбается в ответ. — Генерал, передайте, пожалуйста, вожатому мои извинения и огромную благодарность.

— О, вы можете передать их сами — сию же минуту! Но, э... — Шаклер опустил взгляд на ковер, потирая кончик носа указательным пальцем. — По правде говоря, я бы этого не рекомендовал. Простое извинение и выражение благодарности — нет, вожатый это воспримет как признак слабости.

— О, — поджал губы Род. — Понимаю. Какую же именно форму должно принять извинение?

— Точно, мастер Гэллоуглас, — тепло улыбнулся генерал. — Всегда приятно иметь дело с человеком, понимающим истинную природу дипломатии!

— Он предпочитает дипломатию в виде золота или земных банкнот?

— Золото было б неплохо, но уверен, хватит и квачей МСЭ, — генерал печально улыбнулся. — Однако, боюсь, что банкноты ПЕСТ будут неприемлемы, вольмаки не очень-то доверяют им.

— Понимаю, — улыбнулся Род. — Первобытные культуры склонны к консерватизму.

— В самом деле, — снова острый взгляд. — Ну! В таком случае извинение должно состоять из э-э... — Он выудил из кармана блокнотик в кожаном переплете и раскрыл его. — Пятьсот квачей.

— Пяти... сот... — уставился на него Род.

— Сия сумма столь велика, милорд?

— Если она у тебя есть, то нет. Как у тебя по части превращения свинца в золото, дорогая?

Внезапно в глазах у Гвен появилось отрешенное выражение.

Генерал внимательно наблюдал за ними, но с той же своей мягкой улыбкой:

— Как я понимаю, вы временно в замешательстве? — Генерал улыбнулся. — Мы, конечно, сможем организовать временный беспроцентный заем, мастер Гэллоуглас. На Вольмаре есть банк, и он в данный момент платежеспособен.

— О, нет! Деньги для нас никогда не проблема. Не так ли, Гвен? — Род сунул руку в висевший у него на поясе кошель. Содержащееся в них серебро вполне подошло бы для уплаты, но возможно будет немного трудно объяснить портреты Туана и Катарины.

— Да, деньги нас никогда не волновали, — согласилась Гвен, искоса взглянув на него. — На самом-то деле, я их столь давно не видела, что совершенно забыла как они выглядят.

Род замер.

И с трудом сглотнул. Конечно, Гвен не могла знать, как выглядели банкноты МСЭ, она никогда не видела никаких денег, кроме грамарийских.

И если поразмыслить, Род тоже не знал, как они выглядели.

Правительство МСЭ пало за пятьсот лет до его рождения.

— При зрелом размышлении, генерал, мне думается, я поймаю вас на этом предложении. Вы не могли бы мне одолжить, скажем, двадцатиквачовую банкноту минуты так на две?

Генерал нахмурился, но полез за бумажником и передал Роду купюру.

— Большое спасибо, — Род вручил его Гвен. — Да, деньги. Это деньги, милая.

Гвен уставилась на них, словно громом пораженная.

— Бумага, милорд? Она деньги?

— Э, да, дорогая. — Гвен конечно же никогда не видела ничего кроме монет, так как у средневековых культур взгляд на экономику довольно элементарный. — Это деньги. Во всяком случае здесь. — Род заставил себя усмехнуться. — Э, простите, генерал. Мы не привыкли, э, пользоваться наличными, сами знаете, как это бывает.

— Кредитные карточки, — понимающе кивнул генерал. Роду очень не хотелось разбивать его иллюзии.

— Так вот, у меня как раз есть немного, и при себе. — Род снова пошарил в кошеле, тот по-прежнему был в основном пуст.

— Милорд, — прошептала Гвен, — я не могу...

— Все в порядке, милая, просто попытайся, — потрепал ее по руке Род. — Не попробуешь, не узнаешь сколько ты способна сделать... уж я-то знаю... сам... — Род рылся в кошеле так, словно тот был шахтой десятимильной глубины, по лбу у него заструились капли холодного пота.