Чародей с гитарой. Том 1 - [404]

— Да будет тебе известно, волшебник, — произнесла Дормас, вся подобравшись; она словно превратилась вдруг в чистокровную арабскую лошадь, — я в жизни не нарушала своего слова. Так что можешь не волноваться. — Ее взгляд задержался на Мадже. — А ты, водяная крыса? Не боишься?

Мадж, который к тому времени возвратился на прежнее место у стены, сунул в пасть соломинку, позаимствованную с ложа Дормас, и принялся жевать ее, попутно разглядывая когти на своей правой лапе.

— Знаешь, крошка, по правде сказать, сердечко екает. Но я повидал, на что способен его чудодейство, тем более в компании моего туповатого, но добродушного дружка, а потому с ними мне ниче не страшно. И потом, от этих пергорбаций лично у меня уже башка кругом идет. Раз от них не сбежать, значица, надо попробовать с ними справиться. Между прочим, мы с ним, — он ткнул лапой в сторону Джон-Тома, — бывали и не в таких переделках. Не то чтобы я привык, что моей заднице постоянно что-то угрожает, но удивляться, признаюсь честно, перестал. Видишь ли, мне все чаще кажется, что я чуть ли не сроднился с этим олухом-чаропевцем. Почему-то всегда выходит так, что куда он, туда и я. Словом, мы с ним сцепились, как два возчика, телеги которых врезались друг в дружку на перекрестке.

— Не слишком удачное сравнение, Мадж, — заметил Джон-Том.

— Я говорю, че думаю, приятель, — отрезал выдр. — Ну так вот, коли спрятаться от пердолбатора не получается, я решил не упускать случая пообщаться накоротке с его чародейством. Можа, он меня тоже чему-нибудь научит.

— Понятно. Весьма основательные причины, весьма похвальные чувства. Ты мне нравишься. Дайте-ка мне перо. Вон оно, в стаканчике на стене.

Клотагорб исполнил ее просьбу. Дормас взяла перо в зубы и с неожиданной ловкостью расписалась под текстом договора. Волшебник одобрительно кивнул, а затем прикоснулся к бумаге своим перстнем-печаткой. На странице остался оттиск в форме черепашьего панциря, украшенного большой буквой «К».

— Удобно, — проговорила Дормас.

— И куда дешевле, чем покупать новые перья, — прибавил Клотагорб. — Если хотите, могу сделать вам такой же и продам вдобавок чернильное заклинание. Вот только отпечаток копыта займет целых полстраницы. Вашему поверенному это вряд ли особенно понравится. Ему некуда будет вносить дополнения.

Дормас усмехнулась, опустила договор в ящик и закрыла его, подпихнув напоследок мордой.

— Вообще-то я не такая мымра, какой кажусь. Вы скоро узнаете, что путешествовать со мной — одно удовольствие.

— Хватит с нас его чудомудрия, — прошептал Мадж на ухо Джон-Тому. — Верно, кореш?

— Когда выступаем?

— Если вы не против, завтра утром.

— Отлично. Я встаю вместе с солнцем. Надеюсь, задержек не будет.

— Еще одна торопыга, — буркнул Мадж. — И почему мне вечно попадаются те, кто не умеет наслаждаться жизнью?

— Когда решается судьба мира, тут уж, Мадж, не до наслаждений.

— А нужно ли его спасать, приятель? — справился выдр, потягиваясь и зевая. — Ведь мир-то давным-давно чокнулся, как и все вокруг. Знаешь такую поговорку: «Ошалела вся семья, ты в порядке лишь да я»? Так вот, насчет тебя я чтой-то не уверен.

— Ты распинался перед Дормас по поводу нас с Клотагорбом, — произнес Джон-Том. — Скажи-ка мне, только честно: ты и впрямь настолько переменился или попросту сообразил, что с нами тебе будет спокойнее всего?

— Приятель, до чего ж ты, однако, занудлив, аж тоска берет! Ты ж знаешь, как быстро мне все прискучивает. А в Оспенспри народ как на подбор — одна рожа мутнее другой; вдобавок облако это треклятое, чтоб ему пусто было! Походил бы с горбом, поглядел бы я на тебя! Небось мигом бы удрал: фьють — и нету.

— Странно, что я не догадался сразу. Ты печешься не о других, а о собственной шкуре.

— Парень, — заявил Мадж, подмигнув юноше, — я бы не пришел даже на твои похороны, если бы мне сказали, что там не выйдет стибрить и носового платка. Я думал, ты меня знаешь.

— Пожалуй, я рад это слышать, а то мне показалось, что ты от пертурбации слегка повредился в уме.

— Кто, я? Паренек, старина Мадж крепок, как горы, свободен, как ветер в поле, и надежен, как земля под ногами!

Внезапно земля под ногами, о которой упоминал Мадж, сгинула, словно ее и не было. Джон-Том обнаружил вдруг, что плавает в полупрозрачной зелено-голубой воде и лицезреет нечто похожее на маленькую барракуду. Справа от него трепыхался жирный ушастый окунь, рядом с которым дрейфовал заключенный в раковину реликт той далекой поры, когда на планете доминировали рыбы и прочие обитатели моря. Юноша попытался было сохранить равновесие, но вскоре сообразил, что сохранять, собственно, нечего, тем более что он не тонет. Он пошевелил плавниками: сперва спинным, затем боковыми и, наконец, брюшным, вызвав немалый интерес у наблюдавших за ним Клотагорба, Дормас и Маджа. Неожиданно мимо Джон-Тома промелькнула крохотная рыбка с переливчатой чешуей. Она устремилась к Клотагорбу и начала выписывать вокруг того сверкающие круги.

— Я боюсь! — захныкала она голосом Сорбла.

— Успокойся, — посоветовал Джон-Том. — Мы переживали и не такое.

— Тебе легко говорить, — простонал Сорбл. — Хозяин проводит в воде много времени, как и твой усатый друг, а я привык летать, а не плавать.