Чародей Амбермера - [14]

Рэнд покачал головой и отвернулся от окна, напоследок еще раз взглянув на пустынную улицу. В одной из таверн приоткрылась дверь, оттуда выскользнул тощий мужичок без шапки и бросился через дорогу. Он бежал, высоко вскидывая ноги и перепрыгивая через лужи, и рукой придерживал у горла поднятый воротник — как будто от этого дождь поливал его не так сильно. Вскоре человек скрылся за дверью другой таверны. Улица снова опустела. Даже не верилось, что по ней только что кто-то пробегал. Не было заметно никакого движения — только за окнами колебалось пламя свечей и ламп да по водосточным желобам с крыш бежала дождевая вода.

Вдруг Рэнд с удивлением заметил на дороге в двух перекрестках от дворца какую-то неясную, полупризрачную фигуру. Стоя вполоборота к окну, советник ожидал, когда иллюзия растворится. Вместо этого неясная фигура постепенно приобрела более отчетливые очертания, и в конце концов стало видно, что это какой-то человек идет по улице. Рэнд присмотрелся сквозь дождь. Путник шел спокойно и неторопливо; вместо того чтобы жаться к стенам домов, прячась от дождя, он вышагивал посередине улицы, словно в церемониальной процессии, которая состояла из одного-единственного участника.

По мере того как одинокий прохожий приближался к дворцу, в голову советника Рэнда закралась одна весьма неприятная мысль. Может статься, это не просто какой-нибудь прохожий, которому не хватает ума, чтобы в такую погоду сидеть дома? Что, если это астролог, который решил во что бы то ни стало явиться на призыв короля? Рэнд навис над широким подоконником и почти уперся носом в стекло. Нет, даже Ремегер не может быть настолько глупым. Наверное, это какой-нибудь философ — действия этой категории жителей Амбермера советник Рэнд считал совершенно необъяснимыми и непредсказуемыми. Один из известнейших амбермерских философов заявлял, например, что времени не существует, хотя Рэнду нередко случалось пожалеть, что на самом деле совсем это не так. Наверное, там, по улице, шествует какой-нибудь философ, который уверил себя, что дождя не существует. Вот он и бродит в такой вечер по городу в раскисших туфлях, в промокшей до нитки одежде — и наотрез отказывается признавать, что промок.

Рэнд испытал огромное облегчение, когда смог разглядеть, что странный пешеход гораздо ниже ростом, чем астролог Ремегер, и к тому же, судя по очертаниям одежды, является, скорее всего, женщиной. Когда незнакомка оказалась еще ближе, Рэнд увидел, что на голове у нее большая шляпа, а одета путница в самый обычный плащ, который вряд ли может надежно защитить от такого сильного дождя. Советник уже собрался отправить стражника, чтобы тот помог несчастной, но, когда взялся за шнур звонка, женщина свернула к таверне и вошла внутрь.

Теперь улица сделалась по-настоящему пустынной. К тому же задул порывистый, холодный ветер, а дождь пошел еще сильнее, чем раньше. Никто из жителей Амбермера не рискнет высунуть нос на улицу в такую непогоду. Советник Рэнд в юности жил в краях, где климат был не настолько мягким и приятным, как в землях, окружавших Великое море. Зимы, которые он помнил с юности, были совсем другими — не с редкими промозглыми дождями, а со снегом по пояс, из-за которого прекращалась вся работа и никто не выходил из дома. Здесь, в Амбермере, то же самое происходило в сильный дождь.

Рэнд отвернулся от окна и, вздохнув, направился к королевским апартаментам.

Король Асбрак Толстый сидел у окна, выходившего на внутренний двор замка, и смотрел на дождь.

— Ты пропустил восхитительного каплуна, Рэнд, — сказал король, повернувшись к советнику. — Повара превзошли сами себя. Я надеялся посмотреть, как у тебя разыграется аппетит. Ты слишком привередлив в пище, Рэнд. Тело, знаешь ли, нуждается в питании. Оно не может обходиться одним воздухом.

Асбрак Толстый прошелся по комнате размеренным, неторопливым шагом. Его ноги были скрыты длинными полами одеяния, поэтому создавалось впечатление, будто король едет на тележке. Остановившись, он сказал:

— Из-за этого даже я вынужден идти на некоторые уступки, хотя привык держать себя в строгости и воздерживаться от всяческих излишеств.

— Я искренне сожалею, что пропустил обед, мой государь, — сказал Рэнд, который на самом деле ничуть не жалел об этом.

Оказавшись за королевским столом, никто из придворных не должен был заканчивать обед раньше короля. А жирные каплуны исчезали со стола далеко не так быстро, как, например, бифштексы, — даже при той поразительной скорости, с которой поглощал пищу Асбрак Толстый. Рэнд обедал с правителем уже больше двадцати лет, и за это время ни разу не случалось, чтобы монарх пренебрег каким-либо блюдом. Асбрак неизменно находил, что «повара превзошли сами себя», и под этим предлогом постоянно отступал от «строгого воздержания», продолжая считать, что соблюдает умеренность в пище — хотя никто другой даже не заподозрил бы, что у короля имеется подобная склонность.

— Но, надеюсь, ты все-таки пообедал? — На лице Асбрака отразилась искренняя озабоченность.

— Я обедал у себя в кабинете, ваше величество.

Лицо короля посветлело.