Чародеи с Явы - [7]
На даланге традиционный сунданский тюрбан — «тотопонг». Перед началом представления даланг возносит молитву, подставляя «древо жизни» на восемь ветров. Он поворачивает его во все стороны, а потом ставит рядом с собой. Древо жизни выглядит, как вырезанный из целого куска кожи цветок полуметровой высоты, разделённый вертикальной чертой пополам — на стороны добра и зла. Раскрашенный цветок символизирует семь этапов, ведущих к познанию мудрости. Древо жизни, или древо мира, призвано привлечь богов к далангу; именно они будут говорить во время действия через его посредство. Так даланг устанавливает связь между небом и землёй, богами и людьми. Древо жизни он перед каждой интермедией водружает на новое место.
Народное мифотворчество перемежает сюжеты Махабхараты с событиями бурной истории древних сунданских королевств. Вначале показывается придворный танец времён Паджажарана. Даланг с необыкновенной ловкостью заставляет кукол ритмично кланяться друг другу, а за его спиной певицы тягучими голосами вторят рассказу. На всех куклах платья из батика, руки на ниточках движутся вверх и вниз. Персонажи различаются прежде всего причёсками: у каждого она символизирует определённое свойство характера. Переходя от одной куклы к другой, даланг ударяет ногой по трём металлическим полосам; этот инструмент называется «кечер». Кроме того, кукловод каждый раз меняет тон голоса. Быстро просовывая руку под платье кукле, он пальцем поворачивает ей голову. Деревянные палочки, прикреплённые к рукам и ногам кукол, позволяют далангу виртуозно имитировать батальные сцены: добрые вступают в бой со злыми, музыка убыстряет темп. В театре ваянг нет коротких сцен, диалоги тянутся без конца, в решающие моменты вступают кечер и ксилофоны. Традиционный порядок ревниво сохраняется.
Близится ночь. Черты лица даланга становятся резче, глаза блестят, его рассказ завораживает аудиторию. Перед зрителями раскрывается подлинное таинство.
Даланг перемежает рассказ намёками на современную жизнь Индонезии, отпускает остроты по адресу того или иного политического деятеля округи. Одному из персонажей — Семару[18], посланцу богов на земле, позволено говорить правду. Но особенные симпатии вызывает племянник Палдавов[19] Гатоткача, своего рода сунданский рыцарь Байяр[20]. Он обо всём говорит без утайки. Театр ваянг в этом смысле служит отдушиной; на время представления снимаются запреты, можно высказывать и такие вещи, которые обычно никто не решается произносить вслух. Ведь устами кукол говорят боги, а им все дозволено…
За спиной даланга расположился гамелан. Эти оркестры различаются по месту происхождения. Чаще всего они играют на праздниках или аккомпанируют представлению театра ваянг. Музыка создаёт зрителям необходимый душевный настрой, обволакивает их покровом таинственности. Она в равной степени нужна и самому далангу, и аудитории. Ритм, заданный гамеланом, подхлёстывает кукол, и очень скоро вместо деревянных изваяний зрителям являются подлинные герои — носители высоких идей. Вот почему на лицах сидящих женщин, мужчин, детей появляется выражение собранности и какого-то напряжения, хотя по ходу действия звучат и смех, и шутки… Жизнь продолжается — люди едят перед сценой, спят, женщины кормят грудью младенцев… Над всем этим царит даланг. По-звякивание ксилофонов, тягучие голоса певиц, запах ладана, блестящие от пота лица женщин, потрескивание керосиновых ламп погружают нас в обстановку мистерии. Человека охватывает разом и внутреннее волнение и какое-то умиротворение. Приобщение к мудрости героя Арджуна, чьи добродетели известны всем индонезийцам, захватывает присутствующих. Искусник-даланг сумел создать среди обыденности волшебный очаг, согревающий мир.
Сунданский гамелан включает:
Два ксилофона — большой, «сарон барунг», и малый, «сарон панерус». Их медные пластинки, по которым бьют деревянными палочками, крепятся на резном основании типа деки. Часто в одном гамелане встречаются два сарона барунга и сарона панеруса.
«Бонанг», напоминающий ксилофон: на деревянную раму натянуты струны, поверх которых крепятся перевёрнутые медные тарелки. Музыкант, сидя на корточках, бьёт по ним молоточками, для смягчения звука обёрнутыми материей. Аналогичного типа инструмент встречается и на Центральной Яве, но там на деревянном корпусе ставят медные вазы, наполненные водой. Звук в этом случае получается очень насыщенный.
«Генданги» — пузатые барабаны, с обеих сторон обтянутые кожей. Бьют в них обычно руками, акцентируя ритм.
«Ребаб» — инструмент арабо-персидского происхождения, родственник скрипки. Его держат вертикально между колен и водят по двум струнам мягким смычком. Позади ребаба стоят три певицы.
Кечер, уже упоминавшийся выше, состоит из трех скрещённых металлических пластин. По ним бьют молоточком или ногой.
Два гонга — мать и сын — висят на вертикальных богато изукрашенных рамах; в каждом не менее метра в диаметре. Чем древнее гонг, тем он дороже — в старину кузнецы-умельцы владели секретом изготовления их из цельного куска металла. Сейчас эта техника утеряна.
Сунданский гамелан выглядит не броско, в нём нет причудливого яванского изыска.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Эта книга — сборник маршрутов по Сицилии. В ней также исследуется Сардиния, Рим, Ватикан, Верона, Болонья, Венеция, Милан, Анкона, Калабрия, Неаполь, Генуя, Бергамо, остров Искья, озеро Гарда, etc. Её герои «заразились» итальянским вирусом и штурмуют Этну с Везувием бегом, ходьбой и на вездеходах, встречают рассвет на Стромболи, спасаются от укусов медуз и извержений, готовят каноли с артишоками и варят кактусовый конфитюр, живут в палатках, апартаментах, а иногда и под открытым небом.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.
Книга Люндквиста «Люди в джунглях» посвящена одному из ранних периодов (1934–1939 гг.) пребывания автора на самом большом, но малонаселенном острове Индонезии — Борнео.
Сборник включает отрывки из путевых записок таджикских, русских, украинских и грузинских путешественников, побывавших в странах Африки с XI по 40-е годы XIX в.
В этой книге писатель Э. Брагинский, автор многих комедийных повестей и сценариев («Берегись автомобиля», «Зигзаг удачи» и др.), передает свои впечатления от поездки по Индии. В живой, доступной форме он рассказывает о различных сторонах ее жизни, культуре, быте.
Хроника мореплавании в Тихом океане изобилует захватывающими эпизодами, удивительными и нередко драматическими приключениями. Но в этой летописи история путешествия английского судна «Баунти» представляет собой, пожалуй, самую яркую страницу. Здесь нет необходимости излагать ход событий: читатель найдет превосходный рассказ об этом плавании в предлагаемой книге.