Чапаев-Чапаев - [84]

Но вот случай как раз представился, так надо не ударить в грязь лицом! Действовать надо! Девочка оглянулась вокруг и конечно нашла то, что искала, а именно торчавший из фундамента каменный угол. Пионерка подползла к нему и принялась тереть об этот угол свои веревочные путы. Дело оказалось не простым. Приходилось сидеть на корточках, совершая однообразные движения всей фигурой, чтобы возникало трение. Ноги моментально затекали. Эффект от действия трением оказался крайне малым.

Кузюткина вскоре уморилась, хотя Соня и подбадривала ее, как могла. Девочка решила выглянуть разок в окошко. Поправив под ним ногами кучу хлама, она взобралась на нее и тут же поняла, что сделала это, как нельзя кстати.

Именно в этот момент Раиса, воровато озираясь, вышла в сад, неся в одной руке железный ящик, в другой — увесистую штыковую лопату. Ящик был явно тяжелее, и женщина вынуждена была изогнуться дугой и двигаться короткими перебежками.

Выбрав подходящее место под кустом бузины, она принялась поспешно копать. В образовавшуюся вскоре яму, Раиса опустила таинственный груз и хорошенько засыпала его землей. Полюбовавшись проделанной работой, она утрамбовала ногами грунт, затем привезла откуда-то и вывалила на это место еще целую тачку навоза. Пробормотав что-то под нос, женщина вытерла руки о передник и выглянула за ворота на улицу.

— Где этот чертов инвалид?! — послышался ее гневный голос.

Кузюткина отшатнулась от окошка и, решив ничего пока не говорить сопернице, бросилась опять к камню, чтоб с новой силой тереть веревочный узел. Она так усердствовала, что в воздухе подвала к прочим запахам прибавился запах паленой бельевой веревки.

Наконец узел несколько ослабел, отважная пионерка представила себе, что вместо рук у нее скользкие змеи, и тогда ей почти сразу удалось выскользнуть из пут.

— Держитесь, Соня, я сейчас подниму по тревоге весь отряд и приведу нашего вожатого Пал Палыча. Он такой человек! Герой настоящий! Вы скоро поймете это и еще спасибо скажете! — горячо шептала она изумленной Соне, забираясь при этом на кучу хлама, чтобы высадить подобранной деревянной колобахой окошко. Вскоре затея удалась. Стекло с хрустом осыпалось, и Кузюткина, как ящерица, тотчас выскользнула наружу, не исцарапав ни рук, ни ног, а только одну круглую щеку.

…

— Какое такое задание?! — гневно воскликнул вожатый в четвертый раз, когда поиски пионерки не принесли никакого результата. — Точно ее не было в озере? Мелькал вроде розовый купальник?

— Это мы поменялись на время! — выкрикнула Степанцова, на которой, точно, одет был розовый купальник.

— Правда, Пал Палыч, не было ее! — наперебой убеждали вожатого пионеры.

— Да ей и нельзя было сегодня купаться, — добавила Степанцова с некоторым смущением.

— А ночью она была на месте? Видел ее кто-нибудь?! — вышел из себя вожатый, чего никогда почти с ним не случалось, и ударил с размаху велосипедом оземь.

— Да все видели, глаз с нее не сводили всю ночь буквально! — крикнул кто-то из-за спин.

Рука не на шутку взволнованного вожатого протянулась, чтобы врезать остряку заслуженную затрещину…

— Я здесь, Пал Па-а-алыч! — пронзил тишину тонкий крик, и Кузюткина, собственной персоной, выпала бесчувственным комом из придорожных кустов прямо в объятия бросившегося навстречу вожатого. Степанцова же смогла только завистливо стиснуть свои кулачки.

Велосипед, постояв немного в неустойчивом равновесии и, как будто поразмыслив о тщете всего происходящего, грохнулся на бок. Так пьяный, отчаявшийся добраться до своего жилища, падает куда попало, хоть бы и в придорожную канаву, в расчете на Божью милость, в виде добросердечного прохожего.

Побыв в объятьях вожатого сколько позволяло приличие, Кузюткина, захлебываясь и проглатывая слова, стала рассказывать тому о своих приключениях. При этом она тянула вожатого за руку в сторону лагеря, подобно умной собаке из фильмов про пограничников, взявшей след. Павел невольно побежал за ней с такой скоростью, что весь отряд вприпрыжку едва поспевал за ними.

Все описанные девочкой на бегу события могли бы уместиться в промежуток времени никак не меньший, чем год, столько было разных подробностей и действующих лиц в ее рассказе, вплоть до огромных прожорливых крыс, которых нельзя было не выдумать в этом случае. Но финал все же настал и содержал описание пленницы в подвале.

— Эта девушка, кажется, ваша Соня, — произнесла пионерка из последних сил, поскольку в груди ее закончился воздух, и устремила на вожатого взволнованный взгляд.

— С чего ты взяла!? — недоверчиво среагировал Паша, становясь столбом, — вы ж не знакомы.

— Мало ли что? Я вас предупреждала — у меня сердце — вещун. Это точно, точно она, можете не сомневаться, вот гляньте, — Кузюткина мигом слетала в свою палатку и притащила блюдце с засохшей кофейной гущей.

На вожатого с блюдца глянуло дорогое лицо возлюбленной. Он жадно схватил предмет и буквально впился глазами в изображение. Все дети услышали в этот момент, как бьется его сердце и уважительно смолкли, поскольку их сердца тоже застучали громче и сильнее обычного.

Через каких-нибудь полчаса, сержант уже мчался на предельной скорости в кузове пойманного на дороге грузовика, по направлению к городу и своему отделению, ничего не видя из-за огромной тучи пыли, заслонившей весь свет. На дне кузова лежал как-то опрокинуто, в нелепой позе неразлучный Пашин велосипед. Казалось, машина скорбит от того, что придется и дальше делить любовь хозяина с кем-то еще.