Ча-ча-ча - [119]

— Ты хочешь выйти и рассказать перед всеми этими телекамерами о Бетани?

— Ага. А еще — о Корзини. О его, как бы это сказать, неэффективности.

— Ого! У меня есть своя звезда экрана. Можно попросить у вас автограф до того, как вы станете очень знаменитой и забудете вашего старого друга Кулли?

Я стянула с Кулли одеяло, из-под которого показалась его белая загипсованная нога, и взяла ручку с ночного столика.

— Хочешь мой автограф? — спросила я. — Ты его сейчас получишь.

«Моему старому другу Кулли, — написала я от пальцев ног до паха. — Выздоравливай скорее, чтобы я могла пососать твоего шалуна, не сломав при этом челюсть об этот гипс. Привет, Сонни».

— Леди и джентльмены, — сказала я, обращаясь к журналистам. Я стояла на ступеньках Маплбарка и произносила эти слова перед двадцатью пятью репортерами, фотографами и операторами. Там была также группа из «Каррент Аффеа».

Я посвятила их в детали убийства Мелани, рассказала об ошибочном расследовании Корзини, о гнусных поступках Бетани и о том, что у полицейских есть все доказательства, но они не собираются ими воспользоваться. Стервятникам это понравилось. То же самое произошло и со всеми, кто видел мое выступление в одиннадцатичасовом выпуске новостей. Негодяи! Еще вчера я была в их глазах убийцей, а через мгновение — героиней, в одиночку спасшей Лэйтон от превращения в центр преступности Соединенных Штатов. И только Сэнди, женившийся, наконец-то, на этой беременной буфетчице, сказал, что я сглупила. Его взволновало не то, что я рассказала, а то, что ничего на этом не заработала.

— Ты сделала это бесплатно? — спросил он.

Он позвонил через несколько минут после того, как мое лицо показали по телевизору.

— Конечно, — сказала я.

— Элисон, они могли бы заплатить тебе большие деньги. Может быть, пятьдесят тысяч долларов. Они всегда так делают.

— Не думаю, что люди должны получать деньги за то, что говорят правду, — отрезала я. — Деньги — это еще не все. Свершившееся правосудие представляется мне достаточной наградой.

Удивительное превращение бывшего члена клуба тугих кошельков. Конечно, мне бы не помешали пятьдесят тысяч долларов. У меня не было работы, дома, никаких предложений по предоставлению работы или дома. Но, спасибо, я не собиралась переходить на субсидии от «Каррент Аффеа».

Прошло два дня. Журналисты покинули Маплбарк и перекочевали к «Вечности», добиваясь, чтобы Бетани или Элистер сделали заявление. Однако полиция до сих пор никого не арестовала.

Потом у «хороших ребят» произошло несколько важных событий.

Во-первых, береговая охрана нашла «Марлоу». Когда Кулли услышал об этом, он пришел в экстаз. Он орал «ура» и играл на своем гипсе, как на барабане. По-моему, депрессии можно было больше не опасаться.

Затем страховая компания Кулли наняла водолазов, которые вытащили шхуну из воды и отбуксировали ее в бухту Джессапа. В этой бочке меда была только одна ложка дегтя — Кулли прикинул, что на восстановление былого величия «Марлоу» уйдет от трех до четырех месяцев.

Потом шхуну осмотрели представители властей и обнаружили, что кто-то покопался в корпусе сальника, вывел из строя кингстоны и сломал заглушки в днище обоих насосов.

— Здесь основательно пошуровали, — сказал главный эксперт из береговой охраны.

И еще одна хорошая новость: Хэдли Киттредж, дочь начальника дока, сказала Кулли, что она видела в бухте Бетани за день до того, как мы отправились в плавание. Хэдли сказала, что с готовностью подтвердит это в полиции.

— Мы сделали, мы сделали это, — воскликнула я, обнимая Кулли, который лежал на моей кровати. Была полночь, но мы были слишком возбуждены всеми этими новостями, чтобы уснуть. — Теперь копам придется упечь Бетани. Весь этот ночной кошмар скоро закончится.

— Давай это отметим, — предложил Кулли.

— Каким образом? Ты ведь лежишь здесь, и на ноте у тебя гипс.

— Да, но на том месте у меня нет никакого гипса. Давай попробуем нечто новенькое. Что скажешь?

Я начала обдумывать этот вопрос. Конечно, я не Надя Команечи и пока не представляю, как мне залезть на Кулли, не придавливая его закованную в гипс ногу. Но, черт побери, кто не рискует, то не пьет шампанского.

Я разделась и стянула с Кулли штаны. Потом я уселась на него, стараясь держать свое бедро подальше от его гипса, что было нелегко. Я добилась оргазма, сидя на корточках и сильно извиваясь. Мои телодвижения ассоциировались у меня с упражнениями, тиражируемыми на кассетах Джейн Фонды. Зато дело было сделано.

В течение следующего часа я без сна лежала около Кулли, размышляя о том, как сложится наша жизнь дальше и во что выльются последние события.

Вдруг я услышала шум. Я прислушалась. Шум раздался снова. Откуда он раздавался? Кто-то двигался внизу? Я не была в этом уверена. Особняк Маплбарк был старым домом, а в старых домах всегда много шумов.

Я повернулась на другой бок и закрыла глаза. Постарайся расслабиться, сказала я себе. Там ничего нет.

Но я снова услышала шум. Какой-то стук в ночи? Что-то упало? Или кто-то стучится? Но этого не могло быть. Никто не мог проникнуть в дом при включенной сигнализации. Я включила ее, прежде чем пойти лечь спать.