— Как здесь все переменилось! — заметил Цезарь. — Но я не ошибусь. Копайте вот здесь.
Рабочие принялись копать, и через пятнадцать минут напряженного труда мы извлекли из-под базальтовой плиты оригинал «Войны с Галлией». Я был в восторге. Какая прекрасная компенсация будет у меня для Академии наук за сорванное заседание! Какое богатство заключено в этих тонких бронзовых листочках, которые, хотя и позеленели от многовекового пребывания в сырости, все еще хранили вполне разборчивый текст!
Затем я повез Цезаря на несколько заводов. Хотя я и не мог удовлетворить все его желания, он хотел все увидеть и все понять.
— Если я снова вернусь сюда еще через две тысячи лет, то я должен познакомиться с промежуточной стадией. В противном случае я ничего не узнаю и ничего не пойму.
Наиболее сильное впечатление осталось у него от посещения оружейного завода, где мы постреляли по бутылкам из автомата и пулемета. Цезарь был ошеломлен и долго не мог прийти в себя.
— Мне бы немного такого оружия, и я с двумя только легионами завоевал бы всю Германию!
Клеопатра и ее супруг провели ночь в гостях у нас. Утром мы отправились в обратный путь и благополучно добрались до Каира и храма Трех Пиков. Здесь нам подготовили новый сюрприз. Али узнал, что в работе Международного конгресса физиков в Александрии принимает участие профессор Эйнштейн, и ему пришла идея пригласить ученого на встречу с Клеопатрой. Я успел уже рассказать царице о знаменитом физике, сумевшем создать теорию, на разработку которой египетским жрецам потребовалось несколько столетий. Царица проявила живейший интерес к предстоящему знакомству с профессором.
Эйнштейн сразу же спросил ее:
— Можете ли вы засвидетельствовать, мадам, кажущуюся сплющенность звезд?
— Да, мы действительно пролетали мимо большой звезды. Она имела форму диска, вырезанного из листа папируса. Муж очень удивился, когда я сказала ему, что она на самом деле круглая и что выглядит она так из-за огромной скорости ракеты. Предположения наших жрецов подтвердились. Впрочем, эта звезда заставила нас настолько сильно отклониться от основной траектории, что на какой-то миг у меня возникло опасение, что мне не удастся отыскать наше Солнце и Землю.
Эйнштейн заметил:
— У нас кажущееся сжатие предсказал Лоренц. Как бы он обрадовался, услышав ваши слова, мадам!
Тем временем закончились приготовления к старту ракеты. В нее погрузили запас продуктов на три месяца, кислород и щелочь (для поглощения выдыхаемого углекислого газа), а также все приобретенные в Риме вещи. Цезарь считал, что проще было бы оставить эти покупки в храме, но Клеопатра весьма резонно заметила, что тонкие ткани ее платьев не выдержат хранения в течение двух тысяч лет. Несколько месяцев путешествия они перенесут гораздо лучше.
Юлий Цезарь успел рассказать мне много интересного, но до конца дней своих я буду сожалеть о том, что у меня не хватило времени задать ему все подготовленные вопросы. Слишком рано объявил Али о готовности ракеты к пуску. Сердце защемило, когда я увидел своих сиятельных друзей, поднимающихся по трапу в ракету.
— Я с радостью познакомлюсь с достижениями вашей промышленности через две тысячи лет, — сказал на прощанье Цезарь, — и надеюсь, что смогу тогда восстановить свою власть, но я очень сожалею, что никто из вас не встретит нас по возвращении.
С самой верхней ступеньки трапа путешественники в последний раз помахали нам рукой. Из дюз ракеты вырвалось пламя, и мы увидели, как она отделилась от земли и стала величественно подниматься навстречу своей загадочной судьбе.
Ave Caesar, morituri te salutant![3]
