Церковно-исторические повествования - [16]
______________________
* Евсевий. Похвальное слово Константину, гл. 18.
______________________
Из числа многих епископов особенным доверием Константина пользовался церковный историк Евсевий Кесарийский, которого царь, по его словам, высоко ценил как за ученость, так и за примерную жизнь (III, 60). Евсевию не меньше других приходилось слышать от царя рассказы о событиях замечательных в истории деятельности первого христианского венценосца (II, 9). Царь не чуждался бесед с епископами, не принадлежавшими к Православной Церкви. Царя, любившего больше всего единодушие и мир между своими подданными, без сомнения, интересовал вопрос: почему те или другие общества, носящие имя христианских обществ, однако, на деле отделяются от Церкви Православной, прервали союз с ней? Ближе других к Православной Церкви по своему духу и учению были новациане, отпавшие от Церкви в третьем веке, в гонение Деция. С одним из представителей новацианского общества, епископом Акесием, Константину однажды пришлось вступить в беседу. Государь начал выспрашивать его: отчего новациане разорвали союз с Церковью? И когда Акесий, подробно разъяснив, в чем именно новациане не согласны с православными, между прочим, сказал: "Мы не считаем нужным допускать отпущение грехов через покаяние, ибо после крещения не должно грешить, в особенности не должно впадать в грехи смертные". Константин внимательно выслушал слова Акесия, подумал и с тонкой иронией сказал: "Ну так поставь лестницу, Акесий, и взойди на небо"*. Иногда Константин делился с епископами своими наблюдениями касательно нравственного характера христианского общества и высказывал свои мнения: как поступать в том случае, если кто-либо из оглашенных будет искать христианства и стремиться к соединению с Церковью из корыстных видов, например, ради тех благотворении, на какие щедра была Церковь, ради покровительства со стороны власть имущих лиц и т.д. Высказывая свои мнения в подобных случаях, царь, без сомнения, не хотел окончательно предрешать вопросы. Он делился мыслями со своими друзьями, предоставляя священнослужителям действовать, как они сочтут за лучшее (III, 21). Случалось, Константин заходил на соборы епископов, в качестве частного человека, интересуясь тем или другим вопросом, подлежащим церковному обсуждению; он являлся запросто, не имея ни свиты, ни телохранителей; следил за прениями членов собора, выражая иногда свое согласие или несогласие с рассуждающими (I, 44). Дела епископов или пасторские предначертания Константин, именовавший себя "сослужителем" епископов, считал за дела и предначертания близкие своему сердцу.
______________________
* Сократ. Церковная история. I, 10.
______________________
С каким великим уважением и расположением Константин относился к предстоятелям Церкви, это еще яснее открывается из нижеследующих фактов.
Евсевий говорит, что царь в отношении к иерархическим лицам "выражал услужливость и отличное уважение, в речах с ними показывал смиренномудрие" (I, 42). Такое расположение к указанным лицам царь многократно доказывал самим делом. С Константином раз был такой случай: "Какие-то сварливые люди вознесли обвинение на некоторых епископов, и свои доносы подали царю письменно. Царь принял это и, сложив все в одну кучу, запечатал своим перстнем и приказал хранить. Но потом, когда собрались к нему епископы, он вынес запечатанные пакеты и сжег их на глазах епископов, утверждая с клятвой, что он не читал ничего тут написанного; не надобно, говорил он, поступки иереев делать общеизвестными, чтобы народ, получив отсюда повод к соблазну, не стал грешить без страха". К этим словам Константин прибавил еще следующее: "Если бы ему самому случилось быть очевидцем греха, совершаемого епископом, то он покрыл бы беззаконное дело своей порфирой, чтобы взгляд на это не повредил зрителям"*. Разумеется, так поступать и так мыслить мог только человек, проникнутый благоговением перед лицами священными, а таким и был этот император. Если Константину приходилось встречаться с епископами, у которых в предшествующее гонение (Диоклетианово) был исторгнут глаз, то зная, что это служит знаком твердости в вере этих исповедников, он целовал избожденный глаз и почитал за счастье для себя поступать так**. О чем другом, как не о глубоком почтении к духовному сану, свидетельствует следующий рассказ, дающий понять, что царь перед лицом епископа считал себя ничем не отличным от прочих мирян, хотя бы самого низшего сословия. "Одобряемый любовью царя к божественному, однажды я, - говорит о себе Евсевий Кесарийский, - просил позволения предложить, в его присутствии, слово о гробе Спасителя, и он внимал моему слову со всей охотой. В кругу многочисленного собрания во внутренних покоях дворца он слушал его вместе с прочими стоя. Мы предложили было ему сесть на приготовленном для него царском троне, но он не согласился и с напряженным вниманием разбирая, что было говорено, подтверждал истину догматов веры собственным свидетельством. Так как времени прошло уже много, а речь еще длилась, то я хотел было прервать слово, но он не позволил и заставил продолжать до конца. Когда же просили его сесть, снова отказался, прибавив на этот раз, что слушать учение о Боге с небрежением было бы неприлично и что стоять для него полезно и удобно" (IV, 33). И другими разнообразными способами царь заявлял свою почтительность к епископам. Одним из самых видных способов этого рода было то, что Константин любил разделять свою царскую трапезу с епископами, особенно по случаю каких-нибудь торжественных событий в его жизни. Один случай трапезования царя с епископами Евсевий описал с живым чувством очевидца и участника. По случаю двадцатилетнего юбилея своего царствования, Константин устроил торжественный пир. Главными гостями на пиршестве были епископы. Пиршество было устроено во дворце; вокруг дворца расположена была почетная военная стража. Часть епископов возлегла с царем за одним столом, а прочие разместились по сторонам палаты. "Случившееся походило на сон, а не на действительность", - прибавляет восторженно историк (1,42; II, 15). Не ограничиваясь сотрапезованием с епископами, царь одарил их различными подарками, как бы на память о своем расположении к ним; причем подарки были не одинаковы, а соответствовали достоинствам одаряемых (III, 16). Выражением благоговения Константина к епископам служит, наконец, и переписка с этими лицами. Константин охотно получал письма от епископов и с удовольствием сам писал к ним письма. В своих письмах к епископам, а таких писем очень много, царь называет их не иначе, как возлюбленными братьями. Он в необходимых случаях писал письма ко всем главным епископам провинций, т.е. митрополитам (II, 46). Но преимущественным своим доверием и уважением он отличал следующих епископов: Евсевия Кесарийского, которого он признавал "достойным епископства над всей Церковью" (слова самого Константина: III, 61); св. Афанасия, епископа Александрийского, которого царь хвалил за "благоразумие и постоянство"***, Макария, епископа Иерусалимского, которого он называл своим "возлюбленным братом" (III, 52). Все эти письма христианского императора сохранились до нашего времени. Нельзя не упомянуть и о том, что царь, услышав о великих подвигах египетского отшельника св. Антония, писал и к нему письмо от своего лица и своих детей; здесь Константин величал Антония своим "другом" и признавал его "отцом" своим. В ответ на почтительное письмо царя Антоний просил последнего об одном (Константин выражал желание удовлетворить всем нуждам Антония), - чтобы царь был человеколюбив, заботился о правде и неимущих****.
Алексей Петрович Лебедев (2 марта 1845 — 14 июля 1908) — русский историк церкви, византинист.Алексей Лебедев родился в селе Очаково Рузского уезда Московской губернии в семье священника. Образование получал в Перервинском духовном училище, Московской семинарии и Московской духовной академии в Сергиевом Посаде, которую закончил в 1870 году. По собственному рассказу Лебедева, после окончания курса руководством академии ему было предложено на выбор занять одну из пяти кафедр в alma mater, а также кафедру метафизики в Киевской духовной академии.
Эта книга проф. А. П. Лебедева является логическим продолжением его труда по истории Византийской церкви в ΙΧ–ΧΙ вв. Следуя тому же плану, что и в предыдущей книге, автор ставит целью осветить религиозную жизнь византийского общества на протяжении четырех веков. Это был очень сложный период в истории Византии. С одной стороны, происходит упадок ее политического значения и уровня государственной жизни, а с другой стороны — это период подъема византийской культуры и образования (так называемые «комниновское» и «палеологовское» возрождение)
История Греко-Восточной Церкви под властью турокОт падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времениИздательство Олега Абышко Санкт-Петербург 2004Продолжая публикацию собрания церковно-исторических сочинений выдающегося церковного историка, профессора Московской Духовной академии и заслуженного профессора Московского университета Алексея Петровича Лебедева (1845-1908), мы подошли к изданию одного из его самых капитальных научных трудов, до сих пор не имеющего аналогов в русской церковно-исторической науке.Один из критических отзывов о книге профессора А.
Сборник работ по истории древней Церкви под общим названием «Споры об Апостольском символе. История догматов» принадлежит перу выдающегося русского церковного историка Алексея Петровича Лебедева (1845–1908). Профессор Московской Духовной академии, заслуженный профессор Московского университета, он одинаково блестяще совмещал в себе таланты большого ученого и вдумчивого критика. Все его работы, впервые собранные в подобном составе и малоизвестные даже специалистам по причине их разбросанности в различных духовных журналах, посвящены одной теме — воссозданию подлинного облика исторического Православия.
Исторические очерки А.П. Лебедева, Профессора Московского Университета ДУХОВЕНСТВО ДРЕВНЕЙ ВСЕЛЕНСКОЙ ЦЕРКВИ (от времён апостольских до IX века)Источник: http://www.agnuz.info/library.html.
Издаваемая книга профессора А. П. Лебедева посвящена очень важному периоду в истории Византии, в жизни Византийской и, в целом, Восточной церкви. Этот период связан с деятельностью выдающегося церковного деятеля византийской истории — константинопольского патриарха Фотия. Автор ставит задачу рассмотреть историю Константинопольских соборов середины IX в. на фоне борьбы Западной и Восточной церквей в эту эпоху и разворачивающейся в Византийской церкви борьбы сторонников свергнутого патриарха Игнатия и сторонников Фотия.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.