Церковная песня - [24]

– Гигель Нугель, – он задумался на секунду. – Железный череп. Прием называется Железный Череп. – Даника с размаху треснула кулаком по столу.

– Так и думала! – сказала она. – Каддерли почти боялся спросить.

– Это что?

Даника поднесла пергамент поближе к лампе, указывая на маленький, почти стершийся рисунок в нижнем углу. Каддерли рассмотрел его поближе. На нем был изображен большой камень, покоящийся на голове человека.

– Это должно быть изображение Пенпанга Д’Ана? – спросил он.

Даника кивнула.

– Ну, теперь мы знаем, как он умер, – хохотнул Каддерли.

Даника забрала у него пергамент, считая юмор здесь неуместным. Иногда непосредственность Каддерли переходила границы ее терпения.

– Прости меня, – сказал Каддерли, низко поклонившись. – Пенпанг Д’Ан действительно был удивительным человеком, но не мог же он разбить камень головой?

– Это проверка на самодисциплину, – ответила Даника голосом, в котором все яснее очерчивались нотки возбуждения. – Как и все его учение. Пенпанг Д’Ан мог контролировать свое тело, само свое естество.

– Я уверен, ты даже имя мое забудешь, если вдруг Пенпанг Д’Ан воскреснет из мертвых, – печально ответил Каддерли.

– Чье имя я забуду? – спокойно ответила Даника, не желая играть в эти игры. Каддерли тяжело взглянул на нее, но улыбнулся вслед за ней, не в состоянии противостоять ее чарам. Внезапно молодой ученый перевел взгляд на пергамент и стал очень серьезным.

– Пообещай мне, что ты не собираешься разбить свое лицо о камень, – сказал он.

Даника скрестила руки на груди и упрямо наклонила голову, как бы желая сказать ему, чтобы он занимался своими делами.

Вместо ответа Даника вытянула палец и положила его на стол. Все ее мысли обратились внутрь; ее концентрация должна быть полной. Затем она оттолкнулась от пола, держась только этим пальцем, и подняла ноги на уровень стола. Она простояла так некоторое время, наслаждаясь изумлением Каддерли.

– Возможности нашего тела выходят за пределы нашего понимания и ожиданий, – отметила Даника, садясь на стол и предъявляя свой палец Каддерли, дабы он убедился, что палец не пострадал. – Учитель Пенпанг Д’Ан понял их и научился использовать их для своих целей. Я не буду пытаться выполнить Железный Череп этой ночью, да и вообще в ближайшее время. Вот это я могу тебе пообещать. Но ты должен понять, что Железный череп – ничто по сравнению с тем, что я пришла сюда изучать.

– Физическая задержка, – пробормотал Каддерли с явным неодобрением. Лицо Даники просветлело.

– Только подумай об этом! – сказала она. – Великий мастер мог остановить сердце, даже прекратить дыхание.

– Есть священники, которые могут сделать то же самое, – напомнил ей Каддерли, – И волшебники тоже. Я видел заклинание в книге, которую…

– Это не заклинание, – возразила Даника. – Священники и маги используют силы, которые превыше их разума и тела. Подумай, однако, о самоконтроле, необходимом, чтобы сделать так, как делал Пенпанг Д’Ан. Он мог остановить свое сердце в любой момент, пользуясь только пониманием своего естества. Прежде всего, стоит оценить именно это.

– Я ценю, – искренне ответил Каддерли. Его лицо стало мягче, и он нежно провел тыльной частью ладони по ее щеке. – Но ты пугаешь меня, Даника. Ты полагаешься на книги, которым уже пятьсот лет, и вполне можешь погибнуть. Я плохо помню, какой была моя жизнь до того, как появилась ты, и я не хочу думать о том, какой она будет без тебя.

– Я не могу идти против своего естества, – сказала Даника тихим, но не допускающим возражений голосом, – И я не предам то, чему решила посвятить свою жизнь.

Каддерли некоторое время обдумывал ее слова, сопоставляя их со своими чувствами. Он многое ценил в Данике, но больше всего его привлекал ее внутренний огонь, ее готовность принять и побороть все трудности. Каддерли знал, что приручить ее, погасить этот огонь, будет значить убить ту Данику, которую он знал, убить более верно, чем любой из кажущихся невозможными приемов Пенпанга Д’Ана.

– Я не могу измениться, – снова сказала Даника. Ответ Каддерли пришел прямо от сердца:

– Я и не хочу, чтобы ты менялась.

* * *

Барджин знал, что не сможет попасть в увитое плющом здание через окна или двери. В то время как Библиотека Наставников была открыта для последователей всех незлых религий, защитные глифы прикрывали все известные входы, дабы защитить библиотеку от людей, вроде Барджина, посвятивших себя делу хаоса и страданий.

Библиотека Наставников была древним строением, а Барджин знал, что таковые имеют множество секретов, в том числе и от своих нынешних обитателей.

Священник держал Отсвечивающую красным Бутылку перед глазами.

– Вот мы и пришли, – сказал он, как будто бутылка могла его услышать. – Здесь я укреплю свою власть над Замком Троицы, и над всем краем, после того, как закончатся наши завоевания. – Барджину не терпелось попасть внутрь, найти катализатор и начать предприятие. Он на самом деле не верил, что зелье является посланником Талоны, но, нужно отметить, себя он таковым тоже не считал, хоть и присоединился к ордену жрецов Талоны. Он принял эту веру по расчету, для выгоды обеих сторон, и знал, что пока его действия способствуют исполнению планов Госпожи Ядов, она будет довольна.