Церковь, возвышающая голос - [40]
— Почему тема «русского слова» сейчас так важна для Церкви?
— Святейший Патриарх Кирилл недавно хорошо об этом сказал. Есть такое представление, будто Церковь, мол, беспокоится лишь о преподавании основ православной культуры. А на самом деле Церковь — и нас всех как граждан, и Патриарха лично — беспокоит состояние образования в целом. И тому, если угодно, есть даже собственно религиозные причины. Коль скоро говорится «возлюби Бога всем сердцем твоим, всей душой, всем разумением твоим», то, конечно, разумение, интеллектуальное развитие — это то, что Церковь не может не ценить, на что не может не обращать внимания.
Я не разделяю многих популистских и идеологизированных алармистских высказываний о печальных изменениях в русском языке. Кому-то одно появление в нем иностранных слов кажется чуть ли не уничтожением. «Панталоны, фрак, жилет, всех этих слов на русском нет», но когда они появились, великий и могучий язык не умер. Серьезные лингвисты относятся к этому иронически. Иногда такой популистский алармизм нужен лишь для сотрясения воздуха.
Но положение языка, сохраняющего смысловое и культурное пространство и являющегося частью общего культурного поля, конечно, беспокоит Церковь. Язык — и основа коммуникации в культуре, и залог ее сохранения.
Мы понимаем, что прежде всего нужно нормальное изучение русского языка в школе. Потому что образование — употреблю, несмотря на дискредитированность, это слово — одна из скреп народа. Нация, народ собирается системой образования.
Однако Общество русской словесности, которое Патриарх возглавил по просьбе президента, уж точно не общество, в которое пришли люди Церкви для решения сугубо церковных задач. Нет, это возглавляемое Патриархом сообщество профессионалов, которое, диагностируя сложную ситуацию в образовании и преподавании русского языка и литературы, пытается помочь ее изменить. Получив карт-бланш от государства доносить свои наработки до тех, кто за это отвечает — в министерстве образования, Рособрнадзоре и т. д. В Обществе созданы и действуют несколько групп, проделана очень большая и профессиональная работа.
И нет ни у кого желания сузить русскую литературу до одного учебника. Хотя есть обеспокоенность тем, что вариативность сегодня позволяет учителю единолично решать, включать ли Толстого с Достоевским в школьную программу. Вот этого хочется избежать.
Беседовала Елена Яковлева
Вместо заключения
Звучащие сегодня в адрес Русской Православной Церкви многочисленные обвинения грешат поверхностностью и искажениями фактов. Церковь и государство срослись, клерикализм на марше, шагаем в Средневековье… Так или примерно так сегодня нередко характеризуют отношения Русской Православной Церкви и Российского государства. Нет чтобы вспомнить о здравом смысле и остановиться в шаге от обобщений. Не можем. Бежим вперед (как многим кажется), на самом деле — стоим на месте. Это в лучшем случае. Я сейчас даже не о том, что люди, боящиеся возврата в Средневековье, нередко очень плохо себе его представляют. Я про другое. Давайте оперировать фактами и здравым смыслом, а не эмоциями и симпатиями.
Когда говорят, что Церковь слилась с государством, что конкретно имеют в виду? Какие возможны варианты?
Первый. Государство подчинило себе Церковь, и «церковная верхушка» делает то, что говорят кукловоды со Старой площади. В общем, привет от Петра Великого. Но, помилуйте, государство сегодня никак, повторяю, никак совершенно не вмешивается во внутренние дела Церкви. Открывать или не открывать епархии, каких и куда назначать священников, с какими выступлениями выходить в медийное пространство, где и когда проводить молебны — эти и другие вопросы устроения церковной жизни, а также отношений Церкви и общества Русская Православная Церковь решает самостоятельно. Ответственно заявляю это как непосредственный участник взаимодействия с государством в последние три года.
Есть в этом, первом, варианте и два «мягких» подварианта: а) государство использует Церковь в качестве идеологической скрепы общества; б) Церковь поддерживает только чиновников и правящую партию. Во втором случае сразу могу сказать, что это не так. И если бы Церковь отдавала предпочтение правящей партии, она никогда не вступала бы в диалог с другими, не критиковала бы законопроекты, которые инициирует «Единая Россия». Более того, храм — единственное место, где мирно встречаются представители разных политических взглядов и партийных предпочтений, потому что у Чаши Христовой эти ценности отходят на второй план. Отступают перед главной ценностью жизни человека. По поводу идеологической скрепы: да, государственные мужи сегодня нередко апеллируют к православным и вообще религиозным ценностям. И что? Не нравится? Пусть лучше ругают? Так мы это проходили в XX веке. Довольно, мне кажется.
Второй вариант. Церковь наращивает свое влияние, клерикализация вышла из берегов и грозится затопить все «здоровые силы». Сам термин «клерикализация» настолько размыт в наше время, что его используют для осуждения любых попыток Церкви выйти за рамки гетто, в котором она существовала весь советский период.
Вера – трудный предмет для разговора. И потому что несет в себе опыт отношения с сакральным. И потому что касается внутреннего мира человека, центра его личности. И потому что опирается на вечные истины, определяющие человеческую жизнь и историю. Честный, умный и смелый разговор о вере, которая пронизывает все и касается всего, даже, казалось бы, далекого от нее, входит в замысел этой книги, которая родилась из цикла разговоров ее авторов на страницах «Российской газеты». Владимир Легойда – председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, автор книг «Мешают ли джинсы спасению», «Декларация зависимости», «Церковь, возвышающая голос». Елена Яковлева закончила Ростовский государственный университет.
Эти люди на слуху у каждого из нас. Но о чем они почти не говорят публично? Какие важные для них самих и сокровенные моменты редко обсуждаются в интервью для глянца и ТВ? В книге собраны очень откровенные рассказы известных людей о самих себе: своих «правилах жизни», духовных поисках, драматических моментах судьбы, ошибках, сомнениях, надеждах. Всем этим они поделились в беседе с Владимиром Легойдой, автором и ведущим программы «Парсуна» на телеканале «СПАС». Среди героев книги: – Юлия Меньшова – Дмитрий Певцов – Илзе Лиепа – Федор Емельяненко – Валерия Германика – Борис Корчевников – Алена Бабенко – Евгений Водолазкин и многие другие. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Книга главного редактора журнала «Фома» В.Р. Легойды «Мешают ли джинсы спасению» представляет собой собрание статей, цель которых – познакомить еще не воцерковленных или даже неверующих читателей с основами Православия и поделиться красотой и радостью, которые оно несет, а также ответить на самые распространенные вопросы о Боге, вере и Церкви. Книга адресована в первую очередь молодежи, но будет интересна также всем, кто только начинает свое вхождение в жизнь Православной Церкви.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.