Церковь, возвышающая голос - [23]

Почему это нас заботит? Во-первых, потому что обычно говорят о возвращении к «истинной вере славян». Это неправда. Любой историк скажет, что никакая реконструкция язычества сегодня невозможна. Нечего реконструировать: мы почти ничего не знаем о вере наших предков — нет письменных источников. Ну а во-вторых, что намного более важно, это язычество противопоставляется христианству.

Что привлекает? Увы: простота, жестокость, агрессивность. А прививка от нерефлексирующей агрессии — именно христианство. Ведь христианство — это не толстовство и не безусловный пацифизм, это защита семьи, близких, родины. Но в то же время, как сказал князь Владимир: «Был зверь, стал человек». И сегодня это важно молодежи понять. Что они пытаются в себе «реконструировать»? Звериное? Так оно и без дополнительных усилий подогревается многими обстоятельствами нынешней жизни.

Задача Церкви — не допустить расчеловечивания. Собственно, здесь и должны смыкаться интересы общества, государства и Церкви. Государство действует с помощью законов, это не всегда и не всем нравится. Конечно, было бы лучше, чтобы плохие поступки не совершали не из страха наказания, а по убеждению, но так далеко не со всеми бывает.

— Выходит, Церковь всегда должна идти в фарватере государственной власти?

— Церковь должна идти в фарватере Евангелия. Даже (и особенно!) если все остальное общество и государство против этого. Иначе она перестанет быть Церковью. Но при этом Церковь, не любя ни мира, ни того, что в мире (1 Ин. 2:15), всегда должна по-пастырски относиться к людям, независимо от их социального, финансового и прочего положения. Осуждая грех, надо любить грешника.

По острым актуальным вопросам Церковь не должна молчать. Но не должна и голосить без умолку. Люди разные, в том числе и в Церкви. С разным образованием, с разным пониманием общественных проблем. Недавно на одном сайте священник написал весьма эмоциональный текст на тему современных международных отношений. Текст искренний, с болью за происходящее, но местами очень наивный, без глубокого понимания того, что такое международная политика, международное право и прочее. Когда ему на это указали в дискуссии в соцсети, он ответил, что это его личная позиция, к тому же очень искренняя. Но, помилуйте, наличие собственного мнения никогда не было ни аргументом в дискуссии, ни поводом для публикации. Увы, это вообще характерно для современного общества: дилетантизм, уверенный в собственном профессионализме и экспертной квалификации. В светском обществе подобный подход встречается еще чаще, чем в церковном. А в соцсетях так вообще доминирует.

— Но тогда как понять, чье высказывание является официальной позицией Церкви, а чье — просто частным мнением конкретного священника?

— В Русской Церкви существуют синодальные отделы, где люди занимаются межцерковными, межконфессиональными, межрелигиозными и церковно-общественными отношениями. Эти люди — епископы, священники, миряне, получившие специальную подготовку, — и вырабатывают подходы к решению различных проблем. Если эти подходы получают благословение священноначалия, они и становятся той самой официальной позицией Церкви, которая сегодня вызывает вопросы у многих публицистов, нередко вопрошающих, что это, мол, вообще такое.

Подчеркну, что вырабатывается эта позиция в том числе с учетом разных мнений верующих людей. Для этого в Русской Церкви сегодня создан уникальный механизм обсуждения насущных церковных и церковно-общественных проблем — Межсоборное присутствие (совещательный орган Московского Патриархата, состоящий из архиереев, клириков и мирян, задача которого — изучение вопросов, рассматриваемых Поместным и Архиерейским Соборами, и подготовка проектов решений по ним. — Прим. ред.). На дискуссиях, которые идут в комиссиях Межсоборного присутствия, звучат разные точки зрения, балансируются разные подходы, порой не утихают споры. Но, согласитесь, одно дело — в совместной работе учитывать палитру мнений, другое — мнение одного конкретного человека принимать за истину.

— В этом году сквозной темой стало столкновение, спровоцированное обострившейся международной обстановкой, которое многие определяют как столкновение исламской и христианской цивилизаций. Как вы оцениваете проблему беженцев-мусульман, с которой никак не могут справиться европейские страны?

— Сегодня происходит встреча европейцев с людьми, находящимися, по их мнению, на более низкой ступени цивилизационного развития. И, к сожалению, для европейцев есть один из немногих исторических законов, как правило, железно исполняющихся: в подобном столкновении всегда побеждают те, кто находится на ступень ниже. Так было со времен варваров, захвативших Рим.

И то, что в таком случае никакие общечеловеческие, то есть европейские, ценности не работают, ни для какого серьезного историка не является неожиданностью.

Есть ли какой-то антидот, противоядие? Мне кажется, да. Но здесь нужно осознать, наконец, роль религии в истории. Когда Сэмюэл Хантингтон написал «Столкновение цивилизаций», его статью и книгу с тем же названием много обсуждали, а потом как-то подзабыли. Но в той полемике была высказана одна мысль, с которой я совершенно согласен, что разломы в обозримом будущем будут проходить не по линии между разными религиями, а по линии между миром агрессивно секулярного и миром религиозного. Если же этот мир религиозного — это мир религиозного фанатизма, то разломы эти могут быть весьма трагическими.