Цереброскоп - [3]

— О, чудесные марки, прекрасные марки! — Слово «марки» он произносил особенно любовно. — Например, эта, коричневая. Произведение искусства, а?

— обратился он к нам.

— Конечно! — воскликнули мы в два голоса.

Подавленный Тор молчал.

— Великолепная работа древних мастеров! — продолжал Макс. Он был уже на третьей странице и склонился над изумительными треугольниками с грибами. Мы с Ваном оставили его и подошли к цереброскопу.

Вход в кабину был приоткрыт. Я просунул голову внутрь. Стульчик, шлем, какие-то переключатели, клавиши, крохотные контрольные лампочки…

— Тут где-то должна быть схема… — шептал Ван, пытаясь заглянуть под сиденье. — Не вижу. Какой-то щит с гнездами. Есть! — он откинул спинку стула, под ней поблескивала схема.

Мы молча рассматривали ее.

— Здесь, — ткнул я пальцем в схему. — Подключаться надо здесь.

— Согласен. Но где эта штука может быть в кабине?

— Черт его знает! Хотя смотри! Вот центральный делитель импульсов. Подключение должно быть сразу за ним.

— Делитель здесь, — Ван показал на округлый кристалл, мерцающий в темноте, глубоко под сиденьем.

— В таком случае подключимся, пожалуй, здесь, — я коснулся щита со множеством гнезд.

Предположение оказалось правильным. Через несколько минут мы уточнили все.

— Запомни: второе гнездо третий ряд и третье гнездо пятый ряд. Только не перепутай.

— Второе гнездо третий ряд и третье гнездо пятый ряд, — повторил я.

— Чудесно. Ну, пошли, а то все сокровища Тора перейдут к Максу.

Мы незаметно выскользнули из кабины. Треугольнички уже перешли к Максу, и тот как раз убеждал Тора в несомненных преимуществах ромбов, которые Тору предстояло получить взамен грибов.

— А может, мы все-таки осмотрим цереброскоп? — неожиданно спросил сзади Ван.

Макс мгновенно умолк и медленно повернул голову.

Минуту он смотрел на Вана.

— Нет, нельзя… — он сказал это странным голосом и помолчав, обратился к Тору:— Возьми свои треугольники.

Боюсь, я не найду ромбов… Таких, какие тебе понравятся… — добавил он чуть слышно.

Тор даже покраснел от удовольствия и начал осторожно перекладывать вновь обретенные треугольнички в свой альбом.

— А теперь уходите, — сказал Макс решительным тоном.

Мы молча покинули лабораторию. Вышли на каменные ступени перед зданием. Нагретые июньским солнцем, они излучали тепло знойного дня.

— Пойдем на пристань, что ли… — предложил я.

— Нет. Пойдем в нашу лабораторию готовить «антицереброскоп», — так я предлагаю назвать наше изобретение.

Мы пошли в лабораторию, и начались труды тяжкие.

Склонившись над экранами трех мнемотронов, застыла темная голова Тора. Ван и я работали с автоматическим конструктором. Задали ему ограничительные данные.

Прежде всего «антицереброскоп» надо было сделать совершенно плоским, чтобы его можно было спрятать на спине под рубашкой.

— Понимаешь, его совсем не должно быть видно.

Если у тебя на спине будет что-то торчать, ты же не скажешь, что это горб, выросший за время подготовки к экзамену, — обоснованно заметил Ван.

Были у нас хлопоты и с питанием прибора. Я предлагал устроить аккумулятор в ботинке, однако приняли проект Тора: прибор должен использовать энергию цереброскопа. Наконец за день до экзаменов все было готово.

Автомат весил немного. Только жал в лопатках. В кармане лежали провода — их надо было подключить к соответствующим гнездам. Мы договорились, что первым сдает Ван.

Экзамен начинался в девять. К восьми пришли первые студенты. Их стального цвета комбинезоны оттеняли бледные, измученные лица. Ван же рядом с ними выглядел особенно цветущим и жизнерадостным.

— Ван, что с тобой сегодня? Письмо с Луны получил? — Аль, огромный парень из Гренландии, подошел к Вану и поднял руку, чтобы дружески хлопнуть его по спине.

— Минуточку, — удержал его Ван. — В столь торжественные дни меня обычно гладят по головке.

Я заметил удивленный взгляд Аля. Он открыл рот, будто собирался что-то ответить, но передумал и удалился, слегка раскачиваясь, словно медведь.

За несколько минут до начала экзамена вошел, точнее, влетел, как всегда темпераментный Пат. За ним спешил Макс и еще двое ассистентов. Пока открывали лабораторию, Пат считал нас, тыча в каждого пальцем.

— Хм… семнадцать. Ну, стало быть, до двенадцати должны управиться. Знаете ли вы, — добавил он с энтузиазмом, — что есть предложение применять цереброскоп на всех экзаменах? Великолепно, не правда ли?! — с этим восклицанием он скрылся за дверью лаборатории.

— Для кого как. Пожалуй, теперь института не окончить. С этими автоматами не сладишь, — уныло сказал Кор.

— Надо учиться. Кто умеет, тот сдаст…

Кор неприязненно взглянул на Вана.

— Я не могу целыми ночами зубрить наизусть выводы. А у тебя действительно есть солидные шансы?

— Конечно. Я сторонник самого широкого внедрения цереброскопов. Вы только подумайте — какие перспективы открываются перед нами. В будущем каждый студент получит по цереброскопу и, ознакомившись — с какой-либо проблемой, сможет тут же проверить, освоил ли он ее настолько, чтобы применять на практике…

— Если цереброскопы усовершенствовать, они станут идеальными помощниками в учебе, но сейчас? Ван, ты же не станешь всерьез утверждать, что стоит ввести цереброскоп на всех экзаменах?.. — это сказал маленький бледный веснушчатый паренек, один из самых способных на нашем курсе.