Цепные Псы Россы - [40]

— Парочку. До Тухлой Лощины дорога мирная. Поедем на бронезавре, так что Милка своего захвати, да еще кого. Остальные пусть ждут, — распорядился Нимрод и опрокинул в себя стакан водки, поморщился, занюхал хлебом.

— Ты как в форт попал то? — спросил он у Рудоу, наливая по новой.

— Да как, как все. Завербовался и в форт после учебки…

— А я идейный. Ведь в институт поступил государственной службы. Два года проучился, а потом смотрю по сторонам на все наше житье-бытье за оградой. И думаю. Ведь мы тоже получается в Резервации живем. Наша бетонная стена вокруг города не только охраняет нас от гореванов, но и не выпускает никого наружу. И кто в этом виноват думаю, а вот гореваны и виноваты. Это они твари нам жить свободными не дают. Захватили леса и угрожают нашему мирному существованию. Начал читать все о гореванах, об армии. Увлекся идеями фортов, которые этих гореванов сдерживают. Не было бы фортов, эти бы гореваны полезли бы в наши города, стали бы убивать и насиловать. Что с них с животных возьмешь. А так мы пограничники, сдерживаем их. Вот и перевелся со второго курса в Военную Академию. Закончил ее и добровольцем ушел служить и почитай уже второй десяток лет на границе. И за эти годы, знаешь что я понял, Рудик?

— Нет, гражданин полковник, — вырвалось у Рудоу.

— То что мы на хрен гореванам не нужны. Они в своих лесах счастливы, и им не Мирград, ни Оверст, ни Шельмц, ни Лисс не нужны. Не будет фортов и цепных псов, гореваны останутся в своих лесах и станут мирно жить рядом с нами, — последние слова Нимрод произнес почти шепотом.

— Крамольные мысли говорите, — заметил осторожно Рудоу.

— А ты сейчас иди к себе в комнатку, возьми листик бумажки и вместо того, чтобы жопу им наяривать, напиши в отдел внутренних расследований косяк, и тебе польза, глядишь в чине повысят, и я со скуки не умру, — посоветовал Нимрод, а сам в глаза смотрит пристально и буравит взглядом.

— Да ладно вам, гражданин полковник, мы с вами… — замялся Рудоу.

— И вот что я тебе в таком случае, Рудик, скажу. Первые десять лет я этих гореванов ненавидел как гнусных животных, врагов всех летиан, потом лет пять мне было все равно. А теперь я их ненавижу, потому что вместо того чтобы построить свою жизнь по всем законам в счастье и благополучии, я жизнь то свою попросту просрал. И все из-за них.

Рудоу и раньше доводилось слышать такие речи. Слова полковника Нимрода не были для него как гром среди чистого неба. Подобные теории давно бытовали среди солдат, только вот вслух их никто не осмеливался высказывать. Только самому близкому проверенному человеку. И с чего бы это, полковнику перед ним душу изливать. Может, он таким образом пытается проверить его твердость духа и преданность. Разводит доверительные беседы, а потом проверит в отделе внутренних расследований, отправил Рудоу косячок доноса или нет. И если нет, значит поддерживает ересь, стало быть его можно в лишенцы переводить и в Резервацию Тухлая Лощина, чтобы другим неповадно было.

— И ведь главное ни конца ни края этому не видно. Летиане на Россе уже больше тысячи лет и все это время мы воюем с гореванами. Они неистребимы. Или эта ситуация кем-то программируется сверху. Пока летиане живут в страхе перед гореванами, они управляемы и нужны все эти институты власти, да и рабочая бесплатная сила есть, лишенцы и гореваны. Ведь они добывают нам полезные ископаемые, они работают грузчиками, они трудятся ассенизаторами, дворниками и прочей чернью. Всем удобно.

Нимрод выхлебал водку из стакана, руки у него дрожали и половину водки он пролил себе на грудь.

— И представь себе, Рудик, всем удобно, а я жизнь профукал. Я уж думал, сдам этих пришельцев, получу повышение, смогу избавиться от форта и перебраться в город, заживу новой жизнью. Женюсь в конце концов, а потом и детишки пойдут. Все как у нормальных летиан. Мне в молодости хотелось быть героем, как полковник Блидри, или агент Ренми, а теперь только тихой спокойной жизни хочу, чтобы как у всех. А они меня так подло, так дешево… они мне руки и ноги переломали, мечту вырвали и в унитаз спустили, сволочи.

Нимрод замолчал. Рудоу не знал, что сказать. Глупая ситуация, полковник перед ним душу изливает, а он не может и слова сочувствия или понимания из себя выдавить, хотя Нимроду его сочувствие на фиг не сдалось.

— Чувствую, сопьюсь я. Не могу я уже трезвым глазом на наш форт смотреть, сопьюсь. Точно сопьюсь.

— А что если нам завтра пресс-конференцию собрать? — неожиданно осенило Рудоу. — Позовем журналистов, они такие сенсации любят, покажим им наших пленников, расскажем им, все документы предъявим, отчет мозгоклюя, да видеосъемку с места крушения их корабля. Весьма убедительно.

— Откуда мы журналистов возьмем? — устало спросил Нимрод.

Видно его эта идея не вдохновила.

— У меня остались с довоенной жизни связи. Подключим, да они клюнут на такой жаренный материал. Это же сенсация.

— И кто его разрешит показывать? Его завернут в самый последний момент. Такие сенсации принято хранить в секрете. А нас с тобой переведут в касту лишенцев и отправят в Гнилую Лощину.

— У нас же демократия, свобода слова! — горячо воскликнул Рудоу.