Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории - [7]
Хуже обстояли дела в Киевской Руси. Так же, не являя собой единое целое, она не смогла выстоять против неисчислимых орд. Жертвенно приняв на себя тяжёлые и мутные волны Великой Степи, Древняя Русь сыграла для Европы ту же роль, что и древнее государство Урарту, на протяжении веков противостоявшее мощи ассирийских завоевателей. Таким образом, не вольною волею, а историческим «хотением» Русь дала сопредельным государствам историческую жизнь.
На фоне свирепых кочевников не многим лучше выглядело крестовое воинство – хищное по содержанию и благостное по духовному установлению. Направляясь к святым местам Палестины, паломники-христиане в 1204 г. осквернили и разграбили столицу духовно и культурно много более развитой православной Византии. Так и не сумев оправиться от политического, морального и материального урона, Империя стала в 1453 г. лёгкой добычей мусульман[5]. Не секрет, что задолго до этого Ватикан, попирая и нивелируя достижения Византии, на протяжении веков всеми возможными способами стремился уничтожить раритеты своего духовного источника.
Ввиду духовных и политических противоречий, уже в VIII–IX вв. жёстко заявила о себе несовместимость христианства по греческому обряду и «латинскому». По мере становления социального уклада развивающейся Европы, духовные разноречия закономерно привели к схизме – разделению Церкви на Греческую и Латинскую (1051). Умственно-утилитарное отношение «латинян» к св. Писанию, очевидно, и было той дорожкой, которая вела мельчающий дух Европы в «угольное ушко» материализма.
Так, разведя христианство ещё в XI в., «запад», за отсутствием полноценных государств не имевший ещё своей политики, достаточно ясно определил взаимоотношения внутреннего и внешнего мира. Хотя, как показали дальнейшие события, раздел этот был принципиален лишь в «буквенной» (теологической) ипостаси, поскольку уже тогда «европейский мир» был завязан на власти в мире и мире власти. Об этом говорят духовно пустые и политически нелепые «крестовые ходы» Европы ко Гробу Господнему, выявившие полную никчёмность его вдохновителей. Последующие связи двух «миров» вели к компромиссам на меркантильной основе. Но не только. Всё более усиливавшиеся противоречия внятно заявляли о невозможности массового следования нравственным установкам Нового Завета.
К XVI в. выявились новые цивилизационные взаимосвязи, которые неизбежно должны были войти в конфликт с принципами христианской морали и нравственности. Проходящий в Европе рост производительных сил настоятельно требовал непосредственного включения в бытие новой парадигмы цивилизационного развития. Она была столь же трудно совместима с апокрифами церковно утверждённого Евангелия, сколь необходима для становления экономических связей. В жизнь народов пробивали свой путь разнообразные знания и сведения, ведшие к созданию новых отраслей. В этих реалиях средневековая теология с одной стороны тормозила естественное восприятие мира, уводя христианство в плоскость догматики, с другой, не подтверждаясь в духовном и социальном плане, компрометировала учение. В этом особенно преуспел институт папства, далёко ушедший и от теории и от практики христианства. >Ностальгия по древности, усиленная идеологическими и не подтверждёнными практикой моральными требованиями христианства, >привела к возрождению эстетики античного мира.
Ренессанс ознаменовал освобождение от вяжущих мысль догм и «развернул» духовные составляющие Европы в сторону пассионарного восприятия мира. Таким образом, «недополучая» эстетические знания в своём времени, пытливая мысль обратилась к языческим достояниям античного мира. На время человек вновь ощутил себя «мерой всех вещей». Однако в течение нескольких веков настаивая и развивая приоритеты «человека», «мера» эта довольно быстро исчерпала себя в последующих эстетических концепциях европейского мира. Напомнив о себе в форме поствозрожденческого гуманизма, оно подготовило Просвещение.
Если несколько упростить, то визуальную эстетику затеняло конструктивистское мировосприятие. В европейской цивилизации отвоёвывало свои права дотошное аналитическое мышление учёного, механика и естествоиспытателя. Великие географические открытия, научно-техническая революция и капиталистическое промышленное развитие нуждались в больших деньгах, что оживило банкирскую деятельность и выставило её на новый – главенствующий уровень. Решающую роль в ускорении цивилизационных процессов сыграло появление книгопечатания.
События начала XVI в. показали, что германо-романскому культурно-историческому типу было особенно тесно в рамках социально робкого и не редко вялого христианского мировоззрения. Как следствие: от духовного тела католицизма отделилась немалая его часть, тут же начавшая распадаться в многоконфессиональной путанице протестантизма. Таким образом о себе заявила обмирщённая и обуржуазенная, но духовно-благовидная модель христианства. Давно назревавший внутренний конфликт общества исторически спровоцировали 95 тезисов Мартина Лютера.
Того и не желая, никому не известный виттенбергский монах стал знаменосцем
Книга состоит из двух смежных по теме работ. В первой рассматривается духовное бытие поэта в свете исторического христианства, во второй раскрываются причины и формы духовных и психологических концептов Лермонтова периода отрочества, ставших сердцевиной всего его творчества. Делается акцент на причинах психической и социальной изоляции поэта в высшем светском обществе.С течением времени творчество Лермонтова становится всё более актуальным. И не только для России, но и для остального мира, поскольку затрагивает проблемы, выходящие за пределы как национального, так и культурного бытия России.В данной книге показано значение личности и творчества поэта в контексте русской и европейской истории и культуры, исследован феномен Лермонтова как факта духовной и событийной истории.В издании использованы репродукции картин, акварелей и гравюр М. Зибольда, М. Врубеля,А. Иванова, Н. Ге., Л. Пастернака.
В «Великой Эвольвенте» В. И. Сиротин продолжает тему, заявленную им в книге «Цепи свободы», но акцент он переносит на историю Руси-России. Россия-Страна, полагает автор, живёт ещё и несобытийной жизнью. Неслучившиеся события, по его мнению, подчас являются главными в истории Страны, так как происходящее есть неизбежное продолжение «внутренней энергетики» истории, в которой человек является вспомогательным материалом. Сама же структура надисторической жизни явлена системой внутренних компенсаций, «изгибы» которых автор именует Эвольвентой.
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.