«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в. - [2]
Увы, здесь особенными достижениями отечественной исторической науке похвалиться нечем, хотя в этом нет ничего удивительного. Что русская, что советская и постсоветская историография – ни про одну из них нельзя сказать, что проблемы развития военного дела Московской Руси были для них не то чтобы первостепенны, а вообще занимали сколько-нибудь значимое место. Единственная масштабная монография, целиком и полностью посвященная вопросам, связанным с развитием русского военного дела в допетровскую эпоху, исследование А.В. Чернова, увидела свет больше шестидесяти лет назад>8, соответствующий раздел в коллективной монографии по истории русской культуры XVI в., написанный П.П. Епифановым, – почти сорок лет назад>9. Интересующей нас проблемы эти историки касались вскользь, мимоходом, и, к сожалению, точно так же мимоходом пробежал по ней восемь лет назад В.А. Волков>10. Историков, обращавшихся к истории русского служилого «чина» даже в последние десятилетия, как правило, в большей степени интересовали традиционные аспекты жизни этой социальной страты, связанные с его «службой» лишь косвенно>11. И если, к примеру, вопросы, связанные с происхождением и генеалогией русской аристократии, ее участием в политической и военной жизни Русского государства той эпохи, в ставших классическими трудах отечественных историков еще рассматривались>12, то тем служилым людям «средней руки», кто не входил в узкий круг «жадною толпой стоящих у трона», посвящено не в пример меньше работ>13. Да и сам их объем, этих работ, обычно не впечатляет – как правило, это статьи в малотиражных сборниках. И в итоге получить доступ к ним порой бывает весьма непросто>14. Однако, при всем при том, два главных вопроса, интересующие нас, в этих работах практически не рассматриваются. Лишь в последнее время появился ряд работ, в которых эта проблема поднимается, но лишь частично>15. И этой работой мы предпринимаем попытку обратить внимание как профессионального исторического сообщества, так и рядовых любителей отечественной истории на роль и место среднего командного состава в русском войске второй половины XVI в. (при этом преднамеренно заостряя формулировки), благо для этого к сегодняшнему дню сложились более чем прежде благоприятные условия (и прежде всего касающиеся источников>16). В принципе комплекс дошедших до нас источников по интересующей нас проблеме на первый взгляд представляется достаточно обширным. Прежде всего это разрядные записи, и преимущественно в частных разрядных книгах, которые более подробны, нежели официальный государев разряд>17. Обусловлено это было тем, что частные разрядные книги являлись, по выражению отечественного исследователя Ю.В. Анхимюка, «местническими справочниками»>18. Однако есть одно обстоятельство, которое затрудняет использование разрядных записей для исследования роли голов – в местническом деле 1589 г. князя В.В. Литвинова-Масальского с Р.В. Алферьевым было записано, что «с родословными людьми неродословным счету не живет»>19. Поэтому разрядные записи представляют больший интерес при изучении карьеры «младших» воевод, «лейтенантов», тогда как прочие головы, не важно, сотенные ли, стрелецкие ли или какие иные, в силу своего «худородства» на страницы разрядов попасть могли только при очень благоприятных обстоятельствах. И поэтому в плане изучения «служб» наших героев намного больший интерес представляют летописи эпохи Ивана Грозного, тем более что, судя по всему, при их составлении широко использовались документы Разрядного приказа (те же разрядные записи, наказы воеводам и их «отписки», присланные воеводами сеунчи и прочие материалы подобного типа). Особенно подробны в этом плане летописные записи периода собственно Ливонской войны 1558–1561 гг. Пожалуй, ни до, ни после в сохранившихся материалах роль «центурионов» не просматривается столь же зримо и выпукло, как в эти годы. Дополнительную информацию к размышлению дают актовые материалы (позволяющие оценить материальное положение отдельных «центурионов» и их родственные связи)>20, родословцы>21, синодики и пр. И естественно, поскольку вследствие плохой сохранности что государственных, что частных архивов той эпохи, материалов, имеющихся в нашем распоряжении, все же недостаточно, приходится прибегать к косвенным свидетельствам из боевой практики русских полков, анализируя ход тех самых «прямых дел» и осад.
Теперь, когда мы кратко коснулись историографии проблемы и источников, определимся, прежде чем продолжить дальше, относительно того, кого считать «центурионами»? Этот условный (sic!) термин можно понимать, на мой взгляд, двояко. Широко – и тогда в него будут включены начальные люди двух «рангов», младшие воеводы (вторые и третьи полковые, те самые «лейтенанты» (по терминологии Флетчера), заместители и помощники «старших», первых полковых воевод) и головы, сотенные, стрелецкие, казачьи, «у наряду» и прочие. Узко – и тогда в нее войдут только головы и равные им по «рангу» начальные люди. Правда, многие «лейтенанты» также начинали свою карьеру головами, но в силу своего происхождения их служебные перспективы были более радужными, нежели у выходцев из среды рядовых детей боярских. Отметим, однако, что и здесь возможны варианты. Достаточно сравнить статус в московской военной иерархии XVI в. Шереметевых и Игнатьевых. Шереметевы были дальними потомками боярина великого князя Симеона Гордого Андрея Кобылы, а Игнатьевы вели свое родословие от Федора Бяконта, «выехавшего» в Москву из Черниговщины еще при Данииле Александровиче. Однако Шереметевы сумели удержаться на московском военно-политическом олимпе, а вот Игнатьевы – нет. Как отмечал С.Б. Веселовский, «многие (Игнатьевы. –
